Rossija (reload game)

Годунов только головой покачал. Ситуация была по-человечески понятная, да и венгерская зброя была хороша. К тому же сделать любезность Бельскому при нынешней расстановке сил было бы весьма нелишним. И не будь вопрос политическим... - но увы! Борис Феодорович вздохнул и сказал обычное в таких случаях - "Услышал, буду думать". Бельский понял, нахмурился, попрощался сухо.

Во второй раз, тем же утром, тему поднял вдруг православный немецкий аптекарь Кох, личный дилер Годунова: тот брал у него разжигательное. За хлопоты немец посулил Борису Феодоровичу редкое индийское средство для здоровья, именуемое "ганджубас", и другие интересные снадобья - по части мужской силы. На вопрос "что ему до того" аптекарь, не чинясь, ответил - Шестопалов помог ему женить сынка на боярской дочке и у внука был крестным. "Мы, русские люди, чай, не басурмане какие - добро помним!" - заключил он.

О плененном воеводе чуть погодя напомнил и торговый мужик Тимошка Сирдалуд, поставляющий в Кремль кисею и фряжское вино. Этот витиевато выразил такую мысль, что ежели вдруг как-нибудь так случится, что воевода Шестопалов на Москву возвернется, то, дескать, на радости такой он, Тимошка, снарядит телегу с бочатами такого вина, какого в Московии доселе и не пробовали вовсе. Воевода, оказывается, приходился ему кумом отчима... После небольшого нажима прояснилось, что именно через Шестопалова Тимошка и получил звание поставщика двора; каковое у него сейчас отбивают лихие люди с плохим товаром, маня дешевизною. Все надежды свои он возлагал на возвращение воеводы, который-де придет - порядок наведет и родича в обиду не даст.

"Это ж надо, - покачал головою про себя Годунов, - сколь многим сей никчемный Шестопалов, оказывается, родственник - да какой любимый!"

Тут как раз боярину, по заведенному дневному распорядку, настала пора облачаться в парадный белый охабень с кровавым исподом и являть светлый лик свой любящему народу. У Красного крыльца разворачивалась тем часом привычная сцена. Собрались людишки. Группа скандирования была еще вчера профилактирована и заряжена на позитив. Никаких неожиданностей не предвиделось.

Вот мелькнула в толпе знакомая рожа - волосья дыбом, морда в грязи, голые плечи в синяках: Николка, будь он неладен... Годунов, вздохнув, приготовился к обычной пантомиме. Сейчас юрод начнет орать, крутиться, выть по-волчьи, а кончит тем, что Богородица на небеси плачем изошла по какой-нибудь вдовице...

Но Николка удивил: не тратя времени на представление, он бухнулся на колени и восплакал на всю площадь:

- Батюшка-свет наш, Борис Феодорович! Век за тебя Богородице молить стану, дозволь только слово молвить!

Годунов опешил. Таких слов от Николки он отродясь не слыхал, да и никто доселе, пожалуй, не удостоился...

- Помолись за меня, бедный Николка! - со всей ласковостью ответствовал он. - И говори свое слово, ничего не бойся.

- Батюшка-свет наш Борис Феодорович! - громко и отчетливо повторил юродивый. - Христом-Богом молю тебя: вороти из ливонского плена воеводу Шестопалова!

- Че-ево-оо?! - Годунов ушам своим не поверил.

- Батюшка-свет! Вороти воеводу Шестопалова! - закричала баба в толпе.

- Вороти воеводу! - поддержал ее мужской голос. - Он за нас кровь проливал!

- Вороти воеводу! - грянуло со всех сторон. Работали четко, слаженно - но вот кто?

- Это - не наши, вот как Бог свят!.. - истово перекрестился рында и растерянно засигналил алебардою.

Группа скандирования подняла вой, свист, грёгот - но и сквозь него прорывалось: "Вороти воеводу!"

Оставалось одно - временное тактическое отступление.

- Разберемся! - закричал Годунов, успокоительно помавая тяжелыми рукавами охабня. - Разберемся!

- Вороти воеводу!! - грянуло в ответ.

"Вот так тАк... - переосмысливал ситуацию боярин, ретируясь с Красного крыльца. - Похоже, дело принимает социальный оборот..."

В Святых Сенях уже переминался с ноги на ногу начальник пиар-отдела, сильно сбледнувший с лица.

- Выяснить, что за люди! - бросил ему на ходу Годунов. - И справку мне по этому Шестопалову, немедля!