Россия, которая могла быть

Борис Годунов покровительствовал талантливым строителям и архитекторам. С размахом осуществлялось церковное и городское строительство. По инициативе Годунова началось строительство крепостей в Диком поле – степной окраине Руси. В 1585 году была построена крепость Воронеж, в 1586 – Ливны. В 1592 году был восстановлен город Елец. На Донце в 1596 году был построен город Белгород. Для обеспечения безопасности водного пути от Казани до Астрахани строились города на Волге – Самара (1586), Царицын (1589), Саратов (1590). Началось заселение и освоение опустевших во время ига земель к югу от Рязани (территория нынешней Липецкой области). При нём в жизнь Москвы вошли неслыханные новшества, например, в Кремле был сооружён водопровод, по которому вода поднималась мощными насосами из Москвы-реки по подземелью на Конюшенный двор. Строились и новые крепостные укрепления. В 1584-91 годах под руководством зодчего Федора Савельева по прозвищу Конь[2] были возведены стены Белого города протяженностью 9 км (они опоясали район, заключенный внутри современного Бульварного кольца). Стены и 29 башен Белого города были сложены из известняка, обложены кирпичом и оштукатурены. В 1592 году на месте современного Садового кольца была построена еще одна линия укреплений, деревянно-земляная, прозванная за быстроту постройки «Скородомом».

В январе 1590 года, вскоре после того, как уния между Речью Посполитой и Швецией распалась, и более того – эти страны оказались в состоянии «холодной войны», Россия нанесла удар по северному соседу.

Русские полки заняли Ям, блокировали Копорье, и подступили к Нарве. Вылазка шведских войск была без труда отбита воеводой Дмитрием Хворостининым. Русским не удалось взять крепость штурмом, но шведский гарнизон был обескровлен, и повторная попытка могла принести успех.

Однако, Годунов проявил нерешительность, и затеял переговоры, надеясь убедить их капитулировать.

Шведы подписали перемирие, в соответствии с которым возвращали русским недавно захваченные ими земли между реками Наровой и устьем Невы, с городами Ивангородом и Копорьем. Однако Нарва осталась под властью шведской короны, и более того – в договоре не было оговорено право русских создавать свои морские гавани на отвоеванных землях.

Тем не менее, это была победа, особенно на фоне еще памятного поражения в Ливонской войне. Но это была победа наполовину, что незамедлительно поставят правителю в вину. Годунова даже, по въевшейся со времен Ивана Грозного привычке, обвинят в измене: шведов не разбили – де потому, что «Борис им норовил».

Немного отступая от темы, скажем, что упорное и не вполне объяснимое стремление к обладанию этим, в общем не столь уж важным и удобным портом, не раз играло злую шутку с русскими военными. Так, сто десять лет спустя Петр, сосредоточив армию под стенами Нарвы, обрек ее на поражение.

Шведы, надеясь на реванш, заключили негласный договор с крымским ханом, рассчитывая навязать Русскому государству войну на два фронта.

В то время, как король Юхан начал мобилизацию, хан Казы-Гирей собрал армию еда ли не в сто тысяч человек. В ней, помимо крымцев шли всадники из Малой Ногайской Орды, пехота янычар – одни из лучших на тот момент солдат, и осадная артиллерия.

Летом 1591 года эта армия начинает наступление на Москву, но неожиданно, после суточного боя, стремительно откатывается прочь.

Хваленое турецко-татарское войско бежало, охваченное паникой.

Путь отступления, перешедшего в беспорядочное бегство, был усеян брошенным имуществом, а сам Казы-Гирей вернулся в Бахчисарай под покровом ночи, в простой телеге.

Начавшееся наступление шведов тоже потерпело поражение. Армия фельдмаршала Флеминга безуспешно осаждала маленькую крепость Гдов, не решаясь выдвинуться вглубь территории России, ограничиваясь набегами рейтаров.

Война перешла в мелкие стычки, длившиеся еще год, после чего начались мирные переговоры. В мае 1595 году был подписан Тявзинский мир, по которому Русскому государству возвращалась приладожская крепость Корела с прилегающим уездом, а так же закреплялись все отвоеванные ранее земли на побережье Финского залива.

Историки уже привычно указывают, что заслуги Годунова в вышеперечисленных военных победах минимальны. Однако тот факт, что он стоял во главе государства, успешно отразившего вторжение двух сильнейших на тот момент в военном отношении держав, говорит сам за себя.

К тому же Польша и Швеция, недавно грозившие Москве союзом своим под одним королем, теперь находились в открытой и ожесточенной вражде; шведы отказались повиноваться Сигизмунду Вазе и провозгласили королем своим дядю его Карла, что разумеется Сигизмунду не понравилось.