Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования

В допетровской Руси ведьмам могла предоставляться компенсация за бесчестье — хотя ведьмы и проститутки занимали самую низкую социальную позицию, однако они являлись субъектами права, то есть могли защищать свои права с помощью закона. Как писал Б. Успенский, «можно сказать, что ведьмы были вписаны в социальную структуру Древней Руси», при этом будучи вне церкви.

Охота на ведьм в привычном, западном, смысле началась при Петре I, западнике, приказавшем преследовать любых ведьм без разбору.

С другой стороны, власть вмешивалась в дела о магии не менее беспощадно, чем любой европейский суд.

Когда мы говорим о магии, за которую судили в XVII в., то, как показала Валери Кивельсон, целью этих практик можно назвать социальное воздействие — попытками восстановить определенный порядок жизни и взаимодействий между людьми, основывавшихся на представлении людей об иерархии. Так, с помощью магии можно было смягчить старшего по положению, избавиться от злого хозяина и его домогательств, помочь себе вернуть расположение царя. Эта точка зрения вызывает закономерные замечания: а как тогда объяснять магию, помогающую в бою, при родах, в болезни, а также любовную магию?

Несмотря на эти невинные и понятные, на наш взгляд, цели, в XVII в. к колдовству относились крайне настороженно: наличие особых знаний давало ведьмам больше возможностей совершать преступления. Это было покушением на порядок вещей, гарантированных монархом, поэтому воспринималось как политическое преступление.

Русская охота на ведьм обладала своей динамикой — временно она возобновлялась при Алексее Михайловиче, с 1626 по 1630 г. Следующие всплески дел о колдовстве были в 1646–1650, 1656–1660, 1671–1675 и 1686–1690-е гг. Было чрезвычайно удобно обвинить человека в колдовстве, чтобы избавиться от него как от политического противника (вспомните дело Романовых); свести счеты с надоевшим соседом, отомстить любовнику или любовнице.

С 1622 по 1688 г. власти производили расследование в каждом отдельном случае колдовства. Нужно понимать, что пыткам, использовавшимся как верное средство при допросах, подвергались и свидетели по делу — для верности показаний.

В 1648 г. был издан указ, согласно которому тех, кто занимался магией, нужно было бить батогами. К тем, кто был пойман с поличным в третий раз, применялись наиболее суровые меры — их ссылали на окраинные земли. Однако проблему это не решало, ссыльные продолжали колдовать в другом месте.

В 1649 г. вышло Соборное уложение, в нем было зафиксировано, что богохульников надо сжигать. Как писал Котошихин, «за волховство, за чернокнижство» мужчин жгут, а женщинам отсекают головы и жгут за «чаровство и убойство» (магия + преступление).

В 1653 г. указом народ оповестили, что держать у себя книги отреченные и гадательные нельзя. А тех, кто ходит к ведьмам, гадает у них и людей портит, в срубах велено сжигать без пощады.

В 1665 г. в срубе был сожжен колдун, описание смерти которого оставил голландский посол Н. Витсен: «Одного, я видел, сожгли заживо. Это был монах, который обокрал свой монастырь, и, как русские сказали, колдовал своим крестом. Здесь был сложен костер в виде домика из квадратно уложенных друг на друга бревен; вокруг и внутри "домика" полно соломы, примерно на два фута высоты. Страдалец влез наверх сам, свободно, ничем не связанный, перекрестился на все четыре стороны и сказал присутствующим — „прости" (прощайте). Затем палач поднял одну или две балки, монах прыгнул внутрь, а над его головой сдвинули балки. Как только палач слез, зажгли солому с четырех сторон одновременно, так что "домик" сразу вспыхнул. Монах крикнул только два раза, заметался в огне и задохнулся от дыма. Это было ужасно, через щели видны были муки страдальца. Размер этого "домика" был примерно 12 футов в квадрате, немного выше человеческого роста».

Помогали ли эти меры в борьбе с единственным средством, остающимся людям в борьбе против нарушений социальной иерархии?

Нет.

Глава 27. Русские «Сумерки» и татары

В «Новом летописце» мы находим описание любопытного случая: несколько колдунов были сожжены по указу Федора Иоанновича.