Роковая ошибка княгини (СИ)

Они выпили, не чокаясь: Мишель до дна, Александра лишь немного пригубив. Остальные были вынуждены последовать их примеру, при этом Ксения всячески старалась выразить своё недовольство, хотя, казалось бы, отчего ей не желать помянуть свою бывшую будущую свекровь? Но ведь это было с подачи Александры, которую она теперь уже не просто презирала, а ненавидела лютой ненавистью! И, прежде чем успел закончиться обед, она уже придумала свой план мести – на её взгляд слишком простой, но в простоте своей поистине гениальный.

Поднимаясь из-за стола, Ксения будто случайно задела бокал локтем, опрокинув его прямо на платье Александры. Хрустальный звон разбитых осколков, тысяча извинений и безнадёжно испорченная юбка. А ещё холодный, неприятный взгляд янтарно-карих глаз, посланный Ксении вместо тысячи нелицеприятных слов, которые Саша хотела сказать. Но этот взгляд барышню Митрофанову ничуть не испугал.

– Бог мой, прости меня, милая, я такая неловкая! – неустанно твердила она, пытаясь салфеткой промокнуть пятно, но этим платью было уже не помочь. – Ах, ну как же так могло получиться? О-о, позволь мне искупить свою вину! Я пришлю тебе целый чемодан своих старых платьев! Они вышли из моды, и я их больше не ношу, а тебе сгодятся в самый раз!

«Вот бы сейчас вцепиться тебе в волосы, дрянь, чтобы навсегда отбить у тебя охоту оскорблять меня!» – кровожадно помечтала Александра, а вслух сказала:

– Да что вы, Ксения Андреевна, ваши платья ни за что не сойдутся у меня на груди, даже при большом желании! Да и бёдра мои будут пошире, так что, придётся вам купить мне новый наряд!

«И всё-таки три-два», – подумал Мишель и невольно рассмеялся. Правда, потом, поймав на себе возмущённый взгляд Ксении, тотчас же вернул своему лицу серьёзное выражение, но лукавый блеск в глазах его выдавал. Но, уж извините, он никак не мог сдержаться! Эта Александра на удивление мастерски умела ставить на место зазнавшихся собеседников, пусть и таких, как Ксения. Тем более, она была кругом права – на фоне её женственной фигуры, с радующими мужской глаз округлостями, Ксения казалась плоской худышкой, и сама не могла этого не понимать.

– Непременно так и сделаю, – сквозь зубы произнесла обиженная барышня Митрофанова и быстрым шагом направилась к выходу, подхватив юбки. Александра последовала за ней, но – медленно, плавно, с видом королевы и высоко поднятой головой.

А у дверей ещё остановилась и, придерживая рукой мокрое платье, сделала реверанс, на прощанье улыбнувшись Мишелю, как обычно, с вызовом.

– Ваше величество!

Он кивнул ей и, когда за ней закрылась дверь, перевёл взгляд на Катерину.

– Ступай, догони Ксению, и подождите меня на улице, – велел он сестре. – Я не задержусь.

Девушка послушно кивнула и вышла вслед за Митрофановой. Мишель остался наедине с отцом и его благоверной и для начала позволил себе ещё раз внимательно осмотреть её, словно не насмотрелся за обедом. Они сидели друг напротив друга в течение всей трапезы, и с самого начала и до конца он ловил на себе её жадные взгляды, которые его порядком раздражали.

И пускай Мишель к подобному вниманию от женщин привык, но будущей жене Ивана Кирилловича не следовало так жадно пожирать глазами его же родного сына. Но что взять с такой, как она?

Даже сейчас, стоя рука об руку с Гордеевым, Алёна продолжала алчно изучать Мишеля с ног до головы, боясь упустить какую-нибудь деталь, а когда он перехватил её взгляд – и вовсе кокетливо улыбнулась.

«Что, серьёзно?» – ужаснулся Мишель и с осуждением покачал головой.

Какой кошмар.

Да и потом, она не была в его вкусе, так что чары свои могла приберечь для Гордеева, и не растрачивать почём зря.

– Надо поговорить, – сказал Мишель отцу. И добавил многозначительно: – Наедине.

– Да, конечно, – согласился послушный Гордеев, кивком приглашая сына к выходу. – Алёна, милая, извини нас.

– Я пойду посмотрю, как там Саша, – тоненьким, послушным голоском произнесла эта обворожительная фея, не забыв послать томный взгляд из-под полуопущенных ресниц – правда, почему-то опять Мишелю, а не своему благоверному.

Какой кошмар, в который раз подумал Волконский и вслед за отцом вышел в коридор, а оттуда проследовал за ним вглубь квартиры, туда, где располагался отцовский кабинет. Там сейчас сидел Семён, но при появлении хозяев поспешил откланяться. Проходя мимо Мишеля, он поднял на него многозначительный взгляд. Волконский мимолётно улыбнулся, а затем подошёл к отцовскому столу и остановился напротив кресла, куда уселся Иван Кириллович.

Сытый, довольный и беспечный, он достал сигару из ящика стола, отрезал кончик, и с превеликим наслаждением затянулся. Потом опомнился и кивнул Мишелю на почти полную коробку.

– Не желаешь ли?

– Я не курю.

– Странно. А я думал, в окопах волей-неволей закуришь! – произнёс он, с любопытством поглядывая на сына.

– Как-нибудь на досуге мы с тобой непременно об этом поговорим, – пообещал ему Мишель. – Но только после того, как я перестану тебя ненавидеть. А теперь кончай этот фарс и расскажи, что случилось, отец.