Роковая ошибка княгини (СИ)

Впрочем, и Мишель представлял её иначе. И если б в день отъезда он знал, что видит мать в последний раз… Если б только мог он всё вернуть, если б только мог хоть что-то исправить! В немом бессилии он сжимал и разжимал кулаки, глядя рассредоточенным взглядом на пустующее сиденье кареты, где обычно ездила Юлия Николаевна. Она всегда садилась спиной к движению, клала руку на обитый бархатом подлокотник и смотрела в окно. Всегда спокойная, задумчивая и такая красивая…

И её больше не было. И не было, скорее всего, из-за этого человека, которого Мишель категорически не хотел называть своим отцом, пускай и в мыслях. Это он убил её. Даже если это и впрямь было самоубийством, в чём Мишель теперь уже сомневался, всё равно в этом была исключительно его вина. Дорогого батюшки Ивана Кирилловича, неблагодарного ублюдка!

Жениться он надумал, чёрт возьми! Мишель едва ли мог скрыть своё негодование и ярость, просыпающуюся в душе от этой мысли. Возникало желание приказать кучеру развернуть лошадей и вернуться, чтобы придушить мерзавца, невзирая на присутствие Авдеева. В конце концов, Авдеева тоже можно придушить, чтоб неповадно было впредь заниматься сводничеством!

В чём-то, однако, Сергей был прав. Эта война сделала Мишеля жестоким и, похоже, заставила потерять человеческий облик. Не так нужно было действовать, понял он, когда карета уже подъезжала к Москве. О, нет, не так!

Нужно вернуться назад в усадьбу.

Вот только желательно сделать это так, чтобы не наткнуться на «дорогого отца», а иначе он опять не совладает со своим гневом и история повторится. Потихоньку приходя в себя, Мишель попытался рассуждать трезво и кое-что у него получилось.

Для начала он распорядился вывезти все его вещи из отцовской квартиры на Остоженке, куда со дня на день переедет гордеевская будущая жена со своим выводком – Мишель уже пообещал себе, что ни на секунду не останется под одной крышей с этими людьми. Катерина давно жила под опекой бабушки-княгини, ей не о чем было волноваться, а вот он, уезжая на войну, как-то не задумался о том, что по возвращении придётся заниматься вещами столь нелепыми, как переезд из отчего дома. И хорошо, что нашлось, куда съехать: у него оставалась квартира в элитном доме на Садовой, прощальный подарок от Алексея, перед тем, как тот окончательно перебрался в Петербург. Квартира была просторная и большая, и Алексей Николаевич, в бытность свою двадцатилетним юношей, занимался тем, что водил туда сговорчивых барышень втайне от матери-генеральши. Впрочем, Мишель после его отъезда занимался тем же самым, но вот теперь шестикомнатным апартаментам в центре Москвы нашлось более достойное применение. И пока слуги приводили его новое жильё в божеский вид, отчищая от годовалого слоя пыли, Мишель занимался поисками. Нужен ему был не кто иной, как генерал-майор Дружинин, заправляющий некоторой частью московской полиции и имеющий обширные связи при царском дворе, а также являющийся крёстным Мишеля и Катерины.

Однако почти целый день поисков прошёл впустую – Дружинина не было ни на службе, ни во дворце, куда Мишель сам не поехал, но послал своего человека. Ни тем более дома, где дворецкий с сожалением сказал, что их превосходительство генерал-майор уже третий день не приезжают ночевать, и застать его в чертогах собственных апартаментов практически невозможно. «Война, сами понимаете», – со значением добавил дворецкий. О, да, Мишель понимал, вот только плевать он хотел на войну. Ему нужно было узнать, что на самом деле случилось с его матерью и, что главное, с чьей подачи это случилось. И уж только потом, получив неопровержимые доказательства…

…что сделать? Чем больше Мишель остывал, тем крепче становилась уверенность в том, что он абсолютно никак не сможет повлиять на ситуацию. То есть, убить Ивана Кирилловича, это, конечно, вариант, а публично обвинить его в убийстве матери – и того лучше, тогда его сразу лишат должности в министерстве и, а то и под суд отдадут. От возможных перспектив замирало сердце: расстрел, виселица, или даже высылка на фронт, в самое пекло сражений, где Гордеев не протянет и дня.

Главное, вовремя опомниться и спросить себя, а действительно ли он желает остаться сиротой в двадцать три года? Действительно ли ненавидит отца настолько, чтобы так с ним поступить?

Увы, несмотря на весь свой гнев и жажду справедливости, ответ был слишком неоднозначен. С одной стороны, Гордеев заслуживал наказания, но с другой – по-прежнему продолжал быть родным отцом Мишеля, этого никто не отменял.

И он решил для начала всё-таки разобраться в произошедшем, а уж потом подумать, что будет делать, когда узнает правду, к которой так стремился. Положение спасла Ксения, очень вовремя приехавшая, как раз когда слуги закончили с уборкой и были готовы удалиться по одному лишь слову хозяина. Мишель их, разумеется, отпустил.

– Как ты узнала, что я здесь? – спросил он, когда девушка бросилась в его объятия, скрестив свои тоненькие ручки у него на шее, как только они остались одни.