Роковая ошибка княгини (СИ)

Уже потом, вечером, когда Сергей провожал Александру до дома, он рассказал, что Мишель, узнав о грядущей свадьбе, спустил отца с лестницы самым бесцеремонным образом и, наверное, убил бы совсем, если бы не вовремя разнявшие их слуги.

– Сам Волконский при этом не пострадал, досталось в основном Ивану Кирилловичу, да и немудрено – куда ему, конторскому чиновнику, против боевого офицера! – рассказывал Авдеев, пряча улыбку. Очевидно, он за товарища был горд, хотя повод для гордости был сомнительный.

Александра, с одной стороны, едва сдерживала смех, а с другой, ей делалось дурно, когда она думала о том, что этот человек может сделать с ними, если он запросто посмел поднять руку на родного отца.

– Почему ты всегда говоришь о нём – Волконский, Волконский? Почему не Гордеев? Разве он не сын Ивана Кирилловича?

– Сын, но у Мишеля фамилия матери. Это она так настояла, бог знает зачем, ну, а Иван Кириллович не стал спорить.

– Что ж, понятно. Но я в любом случае не хочу встречаться с этим человеком! Поди объясни ему, что я точно так же против этой свадьбы, как и он… ведь ни за что не поверит! Для таких, как он – такие, как мы, все одним миром мазаны. Я боюсь, – искренне призналась Александра.

– Да поздно уже бояться, Сашенька, – сурово, но справедливо сказал Сергей. – Нужно брать себя в руки и плыть по течению. Викентий Иннокентьевич правильно сказал, мы ничего не сможем изменить. Если уж даже Мишель не смог, а у него влияния-то побольше будет, чем у нас всех вместе взятых. Что уж тут поделаешь? У Гордеева связи в министерстве, половина Москвы под ним. Как бы мы с тобой не хотели обратного, но эта свадьба всё-таки состоится.

– Это всё большая ошибка, огромная ошибка, которую моя матушка не должна совершать! – произнесла Саша в отчаянии. – Но знаешь, что самое страшное, Серёжа? Что мы действительно ничего не можем сделать! Нам то и остаётся, что плыть по течению.

А оно совершенно неожиданно привело её в Москву.

Глава 3. Гордеев

Конечно, она была против. И, конечно, с её мнением никто считаться не стал – тремя голосами против одного решение было принято в пользу немедленного отъезда. О да, именно тремя голосами – предатель Арсений живо переметнулся на сторону сильных, похоже, проникшись к Гордееву искренней симпатией. Министр купил ему игрушечный пистолет и принёс новенькую форму пажеского корпуса, и мальчик был на седьмом небе от счастья – много ли надо ребёнку?

Александру поначалу тоже пытались подкупить: ей в подарок он преподнёс отрезы на платье из нежнейшего шёлка, жёлтого и бирюзового, а так же целых шесть коробок с модными шляпками различных цветов и фасонов. Надо ли говорить, что девушка восприняла это как оскорбление?

– Вы не купите меня за ваше золото, господин Гордеев, – сказала она, швырнув коробки с подарками прямо на стол, перед министром, который пил чай в обществе Алёны и Арсения. – Можете даже не пытаться. В отличие от Алёны Александровны и Арсения, я ещё помню, что у меня есть отец, которого вы мне никогда не замените!

В ту ночь она осталась ночевать в больнице, вопреки данному матери обещанию проводить ночи дома. Алёна сначала послала за ней брата, но Арсений вернулся ни с чем – Юра Селиванов, по просьбе Александры, даже внутрь мальчика не пустил, и тогда мать пошла за ней сама.

Вопреки её ожиданиям, Саша сидела в отцовском кабинете одна. Ни Авдеева с ней не было, к великой Алёниной радости, ни даже Воробьёва, который вроде бы чаще остальных дежурил по ночам.

– Что тебе нужно? – спросила Александра устало. – Домой я не вернусь, пока он там. И ни в какую Москву я не поеду, так и знай!

– В тебе говорит детский эгоизм и нежелание признать свою неправоту. Это глупо, Саша, тебе уже не десять лет, ты не в том возрасте, когда дети ради самоутверждения перечат родителям и стараются делать всё наперекор! Арсений, который моложе тебя на четыре года, и тот понимает, что так будет лучше для всех нас! А ты упрямо не желаешь…

– Если ты пришла сюда, чтобы обсуждать это, то лучше сразу уходи, – попросила девушка, взявшись за ноющие виски кончиками пальцев. – Я не хочу разговаривать на эту тему!

– Саша, послушай! – Алёна обошла вокруг стола, выдвинула стул и села напротив. – Это такой шанс для нас! Это то, о чём я всегда мечтала! Богатство, почёт, любящий, щедрый муж! Вы с ним подружитесь, если только ты перестанешь быть такой колючкой!

– О, это вряд ли. Я не имею ни малейшего желания дружить с человеком, доведшим до самоубийства свою жену, святую, между прочим, женщину!

– Не надо так о нём, – попросила Алёна. – Он хороший. Ты же видишь, как он относится к нам. Ко мне, к Сене. И тебе он тоже пытался угодить, а ты так бесцеремонно вернула его подарки! Неужели ты не понимаешь, как обидела его этим?

– Предлагаешь извиниться? – изогнув бровь, спросила Александра. Взгляд её был преисполнен безграничного презрения, и Алёна поняла, что к делу нужно подходить с другой стороны. Переубеждать её было бесполезно, доводы она использовала не те. И, вздохнув украдкой, она сказала тихо:

– Я говорила с Викентием…