Роковая ошибка княгини (СИ)

– Господи, Саша, что с тобой? – опешил Викентий Иннокентьевич. – Какая муха тебя укусила?

"Да пошёл ты к чёрту, подлый предатель! Как же я вас всех ненавижу, мерзавцы, ничтожества!" – мысленно отвечала ему Саша. Глаза её горели яростью, и Викентий Иннокентьевич вдруг отметил, совершенно ни к месту, что она на удивление хороша собой.

Кажется, красивее, чем даже её мать, Алёна Александровна.

Надо же, как. А он этого и не замечал раньше! Для него она всегда была маленькой девочкой, о которой нужно заботиться, и…

…и которую ему требовалось обезоружить и потопить.

"Не забывайся, Викентий, помни, с кем имеешь дело!" – строго сказал он самому себе и сурово сдвинул брови на переносице.

– Можете хмуриться сколько угодно, но его денег я не возьму! И, да – пожалуйста, если вдруг захотите поблагодарить! Вот уж не знаю, по каким причинам в больнице не оказалось ни единого доктора, но не сомневаюсь, что, в случае чего, виноватым сделали бы вас, как старшего!

Саша и представить не могла, что хоть когда-нибудь в жизни посмеет дерзить Викентию Воробьёву. С детских лет она испытывала невероятный трепет перед этим великим человеком. Отец, конечно, вызывал у неё схожие чувства, он тоже был доктор от Бога, но отец есть отец, родной и самый близкий человек. А Викентий Иннокентьевич, несмотря на всю их в прошлом взаимную любовь, был всё же посторонним, и она всегда безмерно уважала его.

И чтобы однажды сказать ему такие слова…

"Господи, всё пропало, всё пропало! – в отчаянии подумала бедная Саша, схватившись за голову. Но сказанного уже не вернуть, да и был ли смысл в сожалениях? – Всё и так давно уже кончено, так что ж теперь? Хоть отведу душу, выскажу ему всё, что думаю, на прощанье!"

– Пойдём в кабинет, – сухо сказал Воробьёв, рассудив, что совсем не обязательно всей больнице знать о его оплошности, едва ли не стоившей жизни самой княгине Караваевой. А Саша так кричала, что даже глухая на одно ухо старушка Никифорова слышала её в своей палате на третьем этаже!

– Не вижу смысла! – не менее дерзко ответила Александра, которой уже нечего было терять.

– Ты забываешься, Саша, – строго, как всегда с подчинёнными, но прежде никогда с ней, сказал Воробьёв. – То, что ты дочь моего лучшего друга, ещё не даёт тебе права себя так вести! Немедленно в кабинет!

"Сукин сын! Думает, что может мной командовать? Так я его сейчас живо в этом разуверю!" – упрямо подумала Александра, но Воробьёв открыл дверь и втолкнул её внутрь прежде, чем девушка успела воспротивиться. Захлопнув дверь, он резко повернулся в её сторону.

– Для начала успокойся, Саша! Что на тебя нашло?

– Что на меня нашло?! На меня?! Да она чуть было не умерла прямо на моих руках! А в больнице не было ни единой свободной палаты, не считая старой палаты Владимирцева в другом конце коридора, куда её попросту не донесли бы! Пришлось заниматься ею прямо на полу! И никто, никто не пришёл на помощь! Все почему-то только бегали вокруг с криками: "Ох, да это же сама Караваева!", кричали, падали в обморок и всячески мешали мне заниматься раной! А более выносливые, вроде князя или тёти Клавы, в обморок не падали, но считали своим долгом публично усомниться в моих докторских способностях! Это звучало примерно так: "Да пусть она лучше умрёт, чем какая-то девчонка, которая даже-не-медсестра, попробует её спасти!" И это тоже не добавляло мне уверенности, если вам вдруг интересно! Но я её всё-таки спасла, Викентий Иннокентьевич, спасла вопреки всему, её – и вас заодно, потому что всем тут же сделалось очень интересно, где это пропадает самый главный в больнице специалист?! Вот у кого золотые руки, вот кто творит чудеса! Ну а ты, Саша, раз уж получилось – и то, наверное, по чистой случайности! – получай наши княжеские деньги в знак благодарности! Мало тысячи? Возьми пять! И вы ещё спрашиваете – что на меня нашло?!

Всё это она произнесла на одном дыхании, после чего упала прямо на колени и разрыдалась. Нервы не выдержали, сдали окончательно, и – вот беда – на глазах у этого подлого предателя, коему ни за что не следовало бы демонстрировать свою слабость!

"Сейчас он скажет, что работа доктора точно не для такой неженки, как я, и всё будет кончено ещё раньше, чем ему донесут о том, что я провалила задание Сидоренко", – подумала Александра и зарыдала ещё горше, закрыв лицо ладонями.

Она ожидала чего угодно, вплоть до пощёчины, чтобы привести её в чувство, но уж точно не участия и заботы. Конечно, все мы давно не питаем иллюзий насчёт доктора Воробьёва, но ведь он всегда любил Сашу, как родную. Девочка выросла на его глазах, и он прекрасно видел, какая она, прекрасно знал её сильные и слабые стороны.

И то, что они теперь играли на разных сторонах, его любовь к ней ничуть не уменьшало. Он сел рядом, прямо на пол, обнял её и прижал к груди.