Роботы утренней зари

— Спасибо, — сказал Д.Ж. — мы скоро приземлимся, мадам, и я принес вам плащ, тщательно простерилизованный и вложенный в пластиковый пакет, так что его не касались руки поселенцев. Надевается он просто, и закроет вас всю, кроме глаз и носа.

— Специально для меня, Диджи?

— Нет, миледи. Мы все носим такие плащи на улице в это время года. Сейчас у нас зима, холодно. Мы живем на довольно холодной планете — тяжелый облачный слой, много осадков, часто идет снег.

— Даже в тропических регионах?

— Нет. Там жарко и сухо. Однако, население сосредоточено в более холодных регионах. Моря, где развели земные образцы рыбы, богаты, так что рыба и другая живность плодится в изобилии. Следовательно, у нас нет недостатка в пище, хотя сельскохозяйственная местность ограничена, и мы никогда не станем хлебной корзиной Галактики. Лето короткое, но жаркое, на пляжах много народу, хотя вам это может показаться странным, поскольку нагота у вас — строгое табу.

— Странный климат.

— Дело в распределении воды и суши, в планетной орбите, которая чуть более эксцентрична, чем другие, и еще кое в чем. Откровенно говоря, я этим не занимался. Это не моя область.

— Вы торговец. Вероятно, вы не часто бываете на своей планете.

— Это верно, но я торговец не потому, что хотел бы сбежать. Мне здесь нравится, но я, наверное, любил бы все это меньше, если бы проводил здесь меньше времени. Я так смотрю: грубые условия Бейлимира служат важной цели. Они поощряют торговлю. Бейлимир поставляет людей, которые бороздят океаны, добывая пищу, и есть некоторой сходство между плаванием по морям и в космосе. Я бы сказал, добрая треть всех торговцев, работающих на космических линиях, — народ Бейли.

— Вы, кажется, в полуманиакальном состоянии, Диджи.

— Я? Я думаю, что сейчас я в хорошем настроении, у меня есть на то причины. И у вас тоже.

— Да?

— Разве это не очевидно? Мы ушли с Солярии живыми. Мы точно знаем, какова солярианская опасность. Мы добыли необычайное оружие, которое заинтересует наших военных. Вы будете героиней Бейлимира. Наше правительство уже знает схему событий и жаждет приветствовать вас. Вы героиня этого корабля. Почти каждый на борту вызвался принести вам этот плащ. Все хотят подойти к вам и, так сказать, купаться в вашей ауре.

— Полная перемена, — сухо сказала Глэдия.

— Абсолютно полная. Нисс, которого Дэниел наказал…

— Я помню.

— Он хочет просить у вас прощения и привести своих четырех товарищей, чтобы они могли тоже извиниться и стукнуть того, кто делал неприличные намеки. Нисс неплохой парень.

— Я уверена в этом. Скажите ему, что он прощен, а инцидент забыт. Если вы устроите это дело, я пожму руку ему, а может, и некоторым другим, прежде чем мы высадимся. Но только не позволяйте им толпиться вокруг меня.

— Я понимаю, но не смогу гарантировать, что не будет скопления вокруг вас в Бейлитауне — столице Бейли мира. Нельзя остановить разных правительственных чиновников от попыток получить политическую выгоду от встречи с вами.

— «О, дьявол!» — как говорил ваш предок когда-то.

— Не говорите этого, когда мы высадимся, мадам. Это выражение сохранено для него. Считается дурным тоном, если так скажет кто-то другой. Так вот, будут речи, приветствия и всякие несущественные формальности. Извините, мадам.

— Я могла бы обойтись без этого, но полагаю, прекратить это нельзя?

— Нельзя, миледи.

— Долго это будет продолжаться?

— Пока не устанут. Наверное, несколько дней, но будут различные варианты.

— Долго мы пробудем на планете?

— Пока я не устану. Простите, миледи, но у меня множество дел — ходить по разным местам, встречаться с друзьями…

— Любить женщин.

— Увы, все мужчины морально неустойчивы.

Д.Ж. широко улыбнулся.

— Вы все, что угодно, только не сентиментальны.

— И вы всегда полностью здравомыслящи?

Глэдия улыбнулась.

— Я никогда не утверждал этого. Но, даже оставив это в стороне, я должен учитывать этот скучный факт, что мои офицеры и команда хотят повидаться со своими семьями, друзьями, отоспаться и повеселиться. А если хотите учесть чувство неодушевленных предметов, то корабль нуждается в ремонте, чистке, полировке, заправке и прочем.

— А много времени потребует все это?

— Кто знает? Может, несколько месяцев.

— А что я буду делать в это время?

— Можете осматривать нашу планету, расширять свои горизонты.

— Но ваша планета — не игровая площадка Галактики.

— Совершенно справедливо, но мы постараемся вас заинтересовать.

Он взглянул на часы.

— Еще одно предупреждение, мадам. Не упоминайте о своем возрасте.

— Зачем бы я стала это делать?

— Это может выйти случайно. Вам могут предложить сказать несколько слов, и вы, к примеру, скажете: «За все два с лишним столетия своей жизни я никогда не бывала так рада видеть народ Бейлимира. Если вам придет в голову сказать что-либо подобное, воздержитесь.

— Воздержусь. В любом случаен не намерена вдаваться в преувеличения. Но просто из любопытства — почему?

— Просто потому, что для них лучше не знать вашего возраста.

— Но ведь они знают его! Они знают, что я была другом вашего предка, и знают, когда он жил. Может, они предполагают, что я потомок той Глэдии?