Роботы утренней зари

— Сами здания под землей, и все связаны друг с другом. Это, по существу, единый комплекс, и он все время растет. Это город. Вместе с окружающими его жилыми районами, он составляет Бейлитаун.

— Вы собираетесь со временем все перевести под землю, всю планету?

— Да, большинство стремится к подземному миру.

— Какой они имели на Земле?

— Да. Так называемые Стальные Пещеры.

— И вы имитируете их здесь?

— Это не простая имитация. Мы добавляем свои идеи и… Мы приближаемся к остановке, миледи, нам вот-вот прикажут остановиться. На вашем месте я застегнул бы отверстия на плаще: зимой на Главной Площади легендарный ветер.

Глэдия так и сделала.

— Так вы говорите, что это не простая имитация?

— Да. Мы конструируем наше подземелье в соответствии с климатом. Поскольку здесь климат в целом более тяжелый, чем на Земле, требуются некоторые изменения в архитектуре. Правильно построенное здание должно почти без энергии сохранять тепло зимой и прохладу летом. В какой-то мере мы действительно сохраняем это, запасая тепло с предыдущего лета, а прохладу с предыдущей зимы.

— А как с вентиляцией?

— Пользуемся ею экономно. Но когда-нибудь, миледи, мы сравняемся с Землей. Это высшее стремление — сделать Бейлимир отражением Земли.

— Никогда не думала, что Земля настолько восхитительна, чтобы желать ее имитировать, — шутливо сказала Глэдия.

Д.Ж. резко взглянул на нее:

— Не шутите так, миледи, с поселенцами, даже со мной. Земля не объект для шуток.

— Простите, Диджи, я не собираюсь быть непочтительной.

— Вы не знали. Но теперь знаете. Давайте выйдем. Двери кара бесшумно открылись. Д.Ж. вышел и помог выйти Глэдии.

— Вы должны выступить перед Планетарным Конгрессом. Так поступает каждый правительственный чиновник.

Глэдия, уже протянувшая руку к ДЖ и болезненно ощутившая холодный ветер в лицо, отшатнулась:

— Мне этого не говорили.

— Я думаю, вы должны сказать что-то вроде приветствия.

— Нет, я не буду. Я никогда не делала ничего подобного.

— Придется. Ничего страшного. Сказать несколько слов после долгих и утомительных приветственных речей.

— Но что я скажу?

— Ничего замысловатого, поверьте, не надо. Мир, любовь и прочий вздор. Потратьте на них пол минуты. Я набросаю кое-что для вас, если хотите.

Глэдия вышла из кара. Голова ее кружилась.

Войдя в здание, они сняли плащи и отдали служителям. Дэниел и Жискар тоже сняли плащи, и служитель, бросив острый взгляд на Жискара, подошел к нему с осторожностью. Глэдия нервно поправила носовые фильтры. Ей никогда не приходилось бывать в таком сборище короткоживущих, частично потому, и так всегда говорили — что они носят в себе хронические инфекции и орды паразитов.

— Получу ли я назад именно этот мой плащ? — прошептала она.

— Вы не наденете чужой, — ответил Д.Ж. — Все они будут простерилизованы.

Глэдия осторожно огляделась. Ей почему-то казалось, что даже визуальный контакт может быть опасным.

— Кто эти люди?

Она показала на несколько человек в более ярко расцвеченной одежде и явно вооруженных.

— Охрана безопасности, мадам.

— Даже здесь, в правительственном здании?

— Обязательно. А когда мы поднимемся на сцену, силовое поле отделит нас от публики.

— Значит, вы не доверяете собственным властям?

ДЖ чуть улыбнулся:

— Не вполне. У нас еще сырой мир, и мы идем своими путями. Мы еще не обтерли острые углы, и у нас нет роботов, приглядывающих за нами. К тому же у нас есть партии воинствующего меньшинства, наши ястребы.

— Что такое ястребы?

Большинство людей уже сняли плащи и занялись выпивкой. В воздухе стоял гул голосов, большая часть глаз разглядывала Глэдию, но никто не разговаривал с ней.

Глэдии стало ясно, что вокруг нее был круг изоляции. Д.Ж. заметил, что она оглядывается по сторонам, и понял это правильно:

— Вы сказали, что вы цените некоторое отдаление. Я думаю, что они понимают, что вы боитесь инфекции.

— Надеюсь, что они не обижаются?

— Могли бы, но рядом с вами явный робот, а большинство бейлимирцев не хотят этого вида инфекции, в особенности ястребы.

— Вы мне так и не сказали, кто они.

— Скажу, если будет время. Мы с вами скоро пойдем на сцену. Большинство поселенцев думают, что со временем Галактика будет принадлежать им, что космониты не могут состязаться с ними в экспансии. Мы не увидим этого, наши дети, вероятно, тоже. Это может занять и тысячу лет. Ястребы не хотят ждать. Они хотят устроить это сейчас.

— Они хотят войны!

— Они не уточняют. Сами себя они не называют ястребами. Это мы, люди чувствительные, называем их так. Они называют себя суперматистами Земли. Трудно согласиться с людьми, уверяющими, что только они желают главенства Земли. Мы все склонны к этому, но большинство из нас не рассчитывают, что это случится завтра, и не приходят в ярость, что это случится.

— И эти ястребы могут напасть на меня физически?

— Я думаю, нам надо идти, мадам.

Он указал вперед.

— Нас хотят поставить в линию. Нет, я не думаю, чтобы ястребы стали реально нападать, но осторожность не помешает.

Глэдия попятилась, когда Д. Ж. указал ей место в строю.