Роботы утренней зари

— Ничего. Ни один робот меня не знает, и ни один, я уверена, не знает, куда ушли соляриане. Но роботы рапортуют надзирателю.

— Какому надзирателю?

— На Авроре и на других Внешних Мирах в больших имениях с множеством роботов бывает надзиратель, человек, чьи обязанности — организовывать и направлять группы рабочих в поля, в рудники и на промышленные предприятия.

— Значит, здесь остались соляриане?

— Солярия — исключение. Соотношение роботов и людей всегда было так высоко, что не было принято выделять мужчину или женщину надзирать за роботами. Эту работу выполнял специально запрограммированный робот.

— Значит, в доме есть робот, более передовой, чем этот, и его можно с пользой допросить.

— Возможно, но я не уверена, что попытка войти в дом безопасна.

— Это же только робот! — ядовито заметил Д.Ж.

— Дом может быть минирован.

— Это поле тоже может быть минированным.

— Лучше бы, — сказала Глэдия, — послать одного из роботов в дом сказать надзирателю, что люди желают говорить с ним.

— Не требуется, — сказал Д.Ж. — Это, по-видимому, уже сделано. Надзиратель появился, и это не робот и не „он“. Я вижу женщину.

Глэдия ошеломленно обернулась. К ним шла высокая, хорошо сложенная и очень привлекательная женщина. Даже на расстоянии нельзя было сомневаться насчет ее пола.

Д.Ж. широко улыбнулся. Он весь как бы подтянулся, выпрямился и отвел плечи назад. Одна рука гладила бороду, словно удостоверяясь, что она гладкая и мягкая. Глэдия неодобрительно посмотрела на него и сказала:

— Это не солярианка.

— Откуда вы знаете?

— Ни одна солярианка не позволит себе так свободно показываться другим людям в действительности, а не по видео.

— Я знаю разницу, мадам. Но вы же позволили мне видеть вас.

— Я два столетия прожила на Авроре. И то я осталась достаточно солярианкой, чтобы не появиться перед людьми в таком виде.

— Ей есть что показать, мадам. Я бы сказал, что она выше меня и прекрасна как вечерняя заря.

Надзирательница остановилась метрах в двадцати от них, и роботы разошлись в стороны, чтобы никто не стоял между женщиной и тройкой с корабля.

— За два столетия обычаи могли измениться.

— Нет ничего основательнее, чем неприязнь соляриан к контактам с людьми, — резко сказала Глэдия. — Это не могло измениться за какие-то два столетия.

Она снова вернулась к солярианскому выговору.

— А я думаю, вы недооцениваете социальную пластичность. Но солярианка она или нет, она космонитка, и, если здесь есть другие такие же, я готов к мирному сосуществованию.

Взгляд Глэдии стал еще более неприязненным:

— Ну, вы намерены глазеть на этот образец еще час-два? Или вы хотите, чтобы я допросила женщину?

ДЖ вздрогнул и посмотрел на Глэдию с явным раздражением:

— Вы допрашиваете роботов, и вы это сделали, а я допрашиваю людей.

— Особенно женщин, я думаю.

— Не хвастаюсь, но…

— Как все мужчины.

Вмешался Дэниел:

— Я не думаю, что женщина захочет долго ждать. Если вы хотите перехватить инициативу, капитан, то идите к женщине. Я пойду следом.

— Вряд ли мне понадобится защита, — бесцеремонно сказал Д.Ж.

— Вы — человек, и я не могу через бездействие допустить, чтобы Вам был причинен вред.

Д. Ж. быстро зашагал вперед. Дэниел за ним. Глэдия, не желая оставаться в одиночестве, осторожно пошла тоже. Надзирательница спокойно ждала. На ней было гладкое белое платье, едва доходившее, до середины бедер, сильно декольтированное. Сквозь тонкую ткань явно виднелись соски. Не было никаких признаков, что на ней надето что-то еще, кроме туфель. ДЖ остановился в метре от нее. Он видел ее гладкую кожу, высокие скулы, широко расставленные глаза с чуть скошенным разрезом, невозмутимое выражение лица.

— Мадам, — начал он, — я имею удовольствие разговаривать с надзирательницей этого поместья?

Он старался говорить, как аврорские патриции. Женщина выслушала и сказала с таким сильным солярианским акцентом, что он казался почти комичным для такого красивого рта:

— Ты не человек.

Она перешла к действиям так быстро, что Глэдия, находившаяся метрах в десяти, не видела деталей случившегося. Она увидела только смутное движение, а затем ДЖ, неподвижно лежащего на спине, и женщину, державшую в обеих руках его оружие.

В этот головокружительный момент Глэдию больше всего поразило, что Дэниел не двинулся с предупреждением или возмездием, но ее мысль опоздала: Дэниел уже схватил левое запястье женщины и вывернул, сказав грубым и властным тоном, какого Глэдия никогда у него не слышала:

— Брось немедленно оружие!

Просто непостижимо, как он мог так обращаться с человеком.

Женщина сказала так же грубо, но в более высоком регистре:

— Ты не человек.