Роботы утренней зари

— Детектив Илайдж Бейли, я хорошо помню вас, хотя всегда вспоминаю лицо актера, изображавшего вас.

Бейли скривился:

— Эта гиперволновая постановка преследует меня, доктор Фастольф. Хотел бы я знать, когда я от нее избавлюсь.

— Никогда, — добродушно ответил Фастольф. — Но если она вам не нравится, мы тут же вычеркнем ее из нашего разговора. Я больше не упомяну о ней, идет?

— Спасибо.

Бейли с неожиданным расчетом протянул руку Фастольфу.

Фастольф заметно заколебался, а затем осторожно взял руку Бейли — очень ненадолго — и сказал: — Я хочу верить, что вы не являетесь ходячим мешком с микробами, мистер Бейли. — Затем он жалобно добавил, поглядывая на свои руки: — Правда, я должен признаться, что мои руки покрыты пленкой. Я — плод иррациональных страхов своего общества.

Бейли пожал плечами.

— Как и все мы. Я не получаю удовольствия от мысли о пребывании Снаружи — на открытом воздухе. Коли на то пошло, я не в восторге от приезда на Аврору при данных обстоятельствах.

— Я это прекрасно понимаю, мистер Бейли. У меня здесь для вас закрытый кар, а когда мы приедем ко мне, то сделаем все возможное, чтобы вы продолжали оставаться в помещении.

— Спасибо, но во время моего пребывания на Авроре мне придется время от времени бывать Снаружи. Я готовился к этому, как мог.

— Я понимаю, но мы будем навязывать вам пребывание Снаружи только в случае необходимости. Сейчас в этом нужды нет, поэтому вы будете изолированы от внешних условий.

Кар ждал у самого туннеля. За Бейли шли Дэниел и Жискар, также разные внешне, но совершенно одинаковые по серьезной, выжидающей манере, и оба бесконечно терпеливые.

Фастольф открыл заднюю дверцу кара.

— Пожалуйста, входите.

Бейли вошел. Дэниел быстро вошел за ним, а Жискар практически одновременно вошел с другой стороны. Бейли оказался заклиненным, но без давления, между ними. Вообще-то он порадовался, что между ним и Снаружи с обеих сторон были крепкие тела роботов. Но Снаружи здесь и не было. Как только Фастольф сел на переднее сиденье и захлопнул дверцу, стекла потемнели, и внутри кара зажегся искусственный свет.

— Я обычно так не езжу, — сказал Фастольф, — но для меня это не имеет значения, а вам будет удобнее. Кар полностью компьютезирован, знает дорогу и обойдет любые препятствия. Нам не нужно вмешиваться.

Последовало слабое ощущение ускорения и затем почти незаметное чувство движения.

— Это безопасный проход, мистер Бейли. Я немало потрудился, чтобы лишь очень немногие знали, что вы поедете в этом каре, и никто вас в нем не увидел. Путешествие будет недолгим, но если хотите, можете подремать. Здесь вы в безопасности.

— Вы думаете, что мне грозит опасность? Меня защищали в корабле, а сейчас — снова.

Бейли оглядел тесное нутро кара, который окружил его металлическим корпусом и непрозрачными стеклами не говоря о металлической основе роботов.

Фастольф засмеялся: — Я перестарался, я понимаю, но вы приехали сюда вовремя нашего кризиса, и лучше уж я, как дурак, перестараюсь, чем пойду на страшный риск в результате недоработки.

— Я уверен, доктор Фастольф, что вы понимаете: мой провал будет ударом по Земле.

— Прекрасно понимаю. Я решил предупредить ваш провал, поверьте мне.

— Я верю. Кроме того, мой провал здесь по каким бы то ни было причинам будет также моим личным и служебным крушением на Земле.

Фастольф повернулся на сиденье и ошеломленно посмотрел на Бейли.

— Серьезно? Это же незаконно!

Бейли пожал плечами.

— Согласен, но так будет. Я буду явной мишенью для отчаявшегося земного правительства.

— Но я не имел этого в виду, когда приглашал вас, мистер Бей ли. Вы можете быть уверены, что я сделаю все, что в моих силах.

Хотя, по совести говоря, я мало что смогу, если мы потерпим провал. Фастольф опустил глаза.

— Я это знаю, — угрюмо сказал Бейли, и, откинувшись на мягкую спинку сиденья, закрыл глаза. Кар чуть-чуть покачивался, но Бейли не спал: он крепко задумался.

Бейли не коснулся Снаружи и в конце своего путешествия. Выйдя из машины, он оказался в подземном гараже, откуда поднялся на маленьком лифте на поверхностный уровень. Его ввели в солнечную комнату, так что он слегка поежился, пройдя через прямые лучи солнца. Фастольф заметил это.

— Стекла прозрачные, но их можно затемнить. Я сейчас это сделаю, если желаете. Вообще-то я должен был сам подумать об этом.

— Не нужно, — ворчливо сказал Бейли. — Я сяду спиной к ним. Надо привыкать.

— Как хотите. Но сразу же дайте мне знать, если вам станет неприятно, мистер Бейли. Сейчас в этой части Авроры позднее утро. Я не знаю, какого личного времени вы придерживались на корабле. Если вы уже очень давно проснулись, то, может быть, хотите спать, и это можно устроить. Если же вы хотите есть, то я приглашаю вас на ленч.

— По моему личному времени последнее будет как раз кстати.

— Прекрасно. Напомню вам, что наш день примерно на семь процентов короче земного. Это не должно вызывать у вас нарушения биоритма, но если это случится, мы постараемся приноровиться к вам.

— Спасибо.

— И, наконец… я мало представляю, какую пищу вы предпочитаете.

— Я ем все, что мне дают.