Ритмы ночи

Насколько она понимает, для Дэниела фермерская работа всегда в охотку, она ему по душе. В этом он пошел в отца: любит землю, животных; ему нравится выращивать овощи, смотреть, как цветут, набирают силу растения. Вообще по нраву работать на свежем воздухе. Представить только его в офисе, за письменным столом, — нет, невозможно! Он спокойный, с понятием, знает, как вести себя с людьми. И для нее он теперь центр вселенной. Да не теперь — в сущности, давно, со школы.

Она снова отыскала глазами свою книгу на полке. Пришла мысль написать для Дэниела — только вот какие слова? Например: «Дэниелу. Я люблю тебя, всегда любила»…

Он пошевелился, его шершавая, мозолистая рука поползла вверх, к ее груди, и Мэг сбилась с мысли. Погладил ее грудь со всех сторон, взял в ладони снизу, медленно провел пальцем по соску… У нее перехватило дыхание. Он опять провел рукой, пробормотал что-то во сне… Она улыбнулась, вздохнула, и опять мысли пошли чередой. Как много она потеряет, если уедет от Дэниела. Все отношения прекратятся, прервутся. Его руки, обнимающие ее; его рука у нее на груди, то, как он смотрит на нее, думая, что она не замечает; радость в его темно-серых глазах, когда он входит в комнату и видит ее…

Сколько она знает его — он всегда был серьезным, молчаливым. В школе ей нравилось рассмешить его, хотя это было очень непросто вызвать радость, улыбку в его глазах. Бывало, в такие минуты он посмотрит — у нее дыхание перехватит от волнения. Всегда была уверена — он и не догадывается, как много для нее значит.

Она опять медленно, глубоко вздохнула и тесно прижалась к Дэниелу. Кажется, она все о нем знает, а он о ней. Они выросли вместе. Да, он самый старый и самый лучший ее друг. Ведь они с матерью долго не задерживались на одном месте. В Блу-Спрюс прожили дольше всего. Эти годы, в старших классах, дали ей возможность пустить корни здесь, в этом маленьком городке. Хотя иногда ей казалось, что она нигде надолго не остановится.

И все-таки и она, и он знали, что не смогут преодолеть определенного барьера в своих отношениях, переступить какую-то невидимую черту, — до сегодняшней ночи. Сейчас все по-другому — от этой ночи уже не убежишь. Они переступили черту. Не будь этой ночи, она уехала бы в Лос-Анджелес, нашла бы там себе, может быть, другого…

Эта ее двухкомнатная квартира в Анджелесе… Она так устала жить одна; есть одна, смотреть в будущее одна. За последние несколько месяцев она поняла, что ей нужен спутник жизни, очень нужен! Кто-то близкий, с кем можно всем поделиться. Но каждый раз кардинальный вопрос — кто? — рушил все ее планы. В своем воображении она видела Дэниела, его одного.

Ей до боли ясно, что повлечет за собой такое ее решение. Прощай, ее город, — с книжными магазинами, с ночным Лос-Анджелесом, с самообразованием, — и здравствуй, Блу-Спрюс! Опять жить в этом краю, ведь к нему так прикипело сердце Дэниела! Наверно, и с этим можно справиться: книги заказать по почте, материалы для исследования тоже. Интернет под руками. Десять лет — большой срок, многое изменилось, мир стал теснее. Ничего, она справится, она сильная! Хочет быть с Дэниелом, с любимым, — справится!

Единственное, чего она боялась, не решаясь признаться самой себе: если Дэниел решит соединить с ней свою судьбу, над ним, возможно, будут смеяться. Он — человек, сросшийся с этой землей. Боба Уиллета все любили и уважали; его род обитал здесь с незапамятных времен. А они с матерью — совсем наоборот: прилетели сюда каких-то четырнадцать лет назад. В маленьком городке таких людей считают чужаками. Чтобы стать местным, здесь должны жить несколько поколений; пустить корни. К тому же все еще помнят едкие замечания, что отпускала ее мать по поводу местного уклада и давних традиций. Отношение Антонии Прескотт к городку и его жителям не нравилось никому, а меньше всего — Мэг. У маленьких городков длинная память. К ней самой относятся примерно так же, как к ее матери. Когда они вдвоем ходили по магазинам, она часто перехватывала взгляды, означающие примерно: «Нет, эти не наши, не из нашего города». Антония, впрочем, и не думала возражать.

Дэниел, кажется, давно мог бы жениться, например, на Бетти Сью и родить с ней четверых или пятерых детей. Но не женился…

В Лос-Анджелесе Мэг распрощалась со многими иллюзиями, особенно когда столкнулась лицом к лицу с издательским бизнесом. Она теперь видела мир, как он есть, без прикрас, не строила себе иллюзий относительно того, как к ней относятся жители Блу-Спрюс, во всяком случае, большинство: маленькая, пустая балаболка с идиотскими идеями в голове; потом — странноватая молодая женщина, которой не сидится на месте. Что Мэг никогда не могла понять — почему местные жители считают, что у нее другие потребности и желания? Да нет, все мы одинаковые внутри: те же страхи и заботы, те же радости…