Ритм-секция

Стефани стояла на тротуаре возле перил. Калитка была чуть приоткрыта. Ее левая рука сжимала телефон, правая, в кармане, – пистолет. По шее ей за воротник стекали струйки ледяного дождя. Как и раньше, прямо над ухом зазвонил другой телефон, тот, который был виден ей в окно двери пожарного выхода. Ей ответил какой-то незнакомец, и она снова попросила пригласить Резу Мохаммеда. Мужчина исчез в коридоре, и через несколько секунд вновь появился в соседней комнате. Она как будто смотрела немое кино. Реза Мохаммед поворачивает голову, что-то говорит своему собеседнику и поднимается с пластикового сиденья. В брюках цвета хаки, старых кроссовках и темно-синей фуфайке с начесом поверх белой футболки. Стефани уже представила себе, как на его груди проступают пятна крови.

Стефани распахнула калитку и шагнула на широкую верхнюю ступеньку. Реза Мохаммед подошел к телефону и потянулся к болтавшейся телефонной трубке. Стефани вытащила из кармана пистолет.

Не носите пистолет, если не готовы стрелять.

– Алло? – ответил ей басовитый голос.

– Это Реза Мохаммед?

– Да. Кто это?

* * *

Телефон исчез, пистолет тоже.

Чья-то рука зажала ей рот, заглушая ее крик. Чужие пальцы лапали ее тело, впивались сквозь одежду в ее плоть. Ее тащили назад и вверх, и ее каблуки цеплялись за каменные ступени. Ее крепко сжимали чьи-то сильные руки. Она слышала короткие фразы, которые были ей непонятны. Ей в глаза падали дождевые капли. А потом перестали.

Она внезапно оказалась в каком-то автомобиле – скорее всего, фургоне, куда ее затолкали прямо на голый пол. Внутри было темно.

– Ну, давай же, – услышала она.

Стефани удалось слегка повернуть голову и даже укусить ладонь, зажимавшую ей рот. Человек вскрикнул от боли и убрал руку. Она из последних сил старалась вырваться. Высвободив ногу, лягнула наугад. Нога наткнулась на что твердое, кто-то крякнул от боли. Автомобиль резко свернул за угол. Все сдвинулось со своих мест.

– Да сделай же с ней что-нибудь! – пробормотал кто-то другой.

Времени думать не было, и еще меньше – действовать. Все эмоции отключились, не нашлось даже мига для страха. Стефани брыкалась и отбивалась руками, как только могла. Совершенно неожиданно у нее откуда-то взялись запасы силы – пока чей-то кулак не врезал ей в глаз. Дважды. Одного раза было бы достаточно. После второго удара силы оставили ее.

Ей набросили на голову и плечи какую-то тряпку – грубое одеяло или мешок, что-то влажное, что воняло, как мусорный ящик. Тело сдавили чужие, невидимые руки и ноги. Стальные пальцы нащупали и оторвали правый рукав. Затем две мощные лапищи прижали ее руку к холодному металлическому полу и чей-то голос буркнул:

– Мы готовы.

11

Когда она открыла глаза, тьма была такой же абсолютной, как и когда они были закрыты. Сознание возвращалось медленно. Кружилась голова. Темнота не помогала, не давала ей визуальный якорь. Она никогда не видела и даже не представляла себе, что такое полное отсутствие света. С ее руки сняли дешевые пластиковые часы, так что даже слабая подсветка цифр теперь была ей недоступна. Ее окружал кромешный мрак могилы.

Она лежала на чем-то твердом. На полу? Возможно, но откуда ей это знать? Вдруг это уступ на высоте ста футов над землей? Стефани провела ладонями по поверхности. Та была прохладной и гладкой.

Она знала: ей нужно выяснить размеры помещения. Должны же здесь быть стены. Тьма и бесконечность были невыносимы. Стефани уже чувствовала, как ее мозг сеет в животе семена паники. С трудом поднялась на четвереньки; голова тотчас закружилась, и она качнулась. Мало того что вокруг царила кромешная тьма, то, чем ее накачали и что теперь бежало по ее венам, усугубляло ее мучения. Потянуло на рвоту; она выгнула спину, словно потягивающийся пес.

Помимо часов, с нее сняли пальто, обувь и ремень. Карманы были пусты. Место укола на правой руке было болезненным на ощупь. Стефани знобило. Нащупывая то одной, то другой ладонью путь, она на четвереньках медленно двинулась дальше, страшась того, что могут обнаружить ее пальцы. Почти полностью утратив ориентацию, Стефани надеялась, что движется в одном направлении. В противном случае она могла ползать по кругу в крошечном помещении, полагая, что движется так же прямо, как стрела, выпущенная в огромном зале.