Рикошетом

– Привет, – сказала я, когда она распахнула дверь.

– Ты учишься? – ее взгляд упал на стопку учебников на моей кровати.

– Я хочу получить фору, – пожала плечами. Мне не хотелось говорить ей, что мне нужно чем-то себя занять, чтобы не думать о маме... или о моем отце и брате... Джоэле... или Заке.

Определенно не о Заке.

После нашей стычки в четверг мне удавалось избегать встречи с ним.

Я не могла доверять ему, он вел себя как ревнивый психованный бывший, и все потому, что мы с Джоэлом шли на обед. Он приводил меня в бешенство. Заносчивый, самодовольный и чертовски самоуверенный.

Это заставило меня задуматься, что я вообще в нем нашла.

Но люди менялись.

Тем не менее, я не понимала, почему он вел себя, как неандерталец, когда он явно ненавидел меня.

Однако что-то не давало мне покоя во всем этом. Он заговорил о вечеринке... намеренно намекнул Джоэлу, что мы там встретились.

Зачем?

– Джози, – сказала я, не в силах забыть об этом. – Ты помнишь вечеринку в доме твоего брата, на которую мы ходили?

– Да...

– Кто помог тебе донести меня до дома?

Она нахмурила брови.

– Мы уже обсуждали. Это был Брэд.

Слова прозвучали ровно и хорошо отрепетировано, но я увидела вспышку вины в ее взгляде.

Я прищурила глаза.

– Да, я знаю, что ты мне так сказала... но я вчера говорила с Заком...

– Подожди, ты говорила с Заком и не сказала мне?

– Мне нужно было время, чтобы все обдумать.

Она сбросила туфли-лодочки и закинула ноги на кровать.

– Он действительно действует тебе на нервы, да?

– Честно говоря, – я разочарованно вздохнула, – я не думаю, что он когда-либо прекращал это делать.

– Готова рассказать мне, что случилось?

– Я... – хотела ли я открыть ящик Пандоры? Мне потребовалось много времени, чтобы справиться с душевной болью, которую причинил мне Зак. На самом деле мне не хотелось возвращаться туда.

Но это был университет. Шанс оставить прошлое позади.

За исключением того, что мое прошлое было прямо здесь, и мне казалось, что куда бы я ни повернула, не могла избежать этого.

– Мы с Заком познакомились летом, перед тем как я перешла в среднюю школу, – я сделала глубокий вдох, готовясь к боли, которую принесут воспоминания. – Он и его семья только переехали в наш район. Он нашел меня, плачущей на пляже. Мои родители много ссорились. Каллум уже был местным протеже. Они с братом Зака мгновенно подружились, сблизились из-за своей любви к баскетболу, а мы с Заком из-за нашей ненависти к нему.

– Я не могу себе представить, что... – она нахмурилась.

– Это правда. Когда я встретила его, у Зака не было никакого интереса к игре. Мы обычно тусовались в домике на дереве в задней части его двора.

– Калли и Зак, целующиеся на дереве, ц-е-л-у-ю…

– Ты серьезно? – недоумение прозвучало в моих словах.

– Прости, – она наклонила голову, борясь с самодовольной улыбкой. – Продолжай.

– Мы были неразлучны. Зак изо всех сил пытался завести друзей, а у меня их не было, так что нас просто тянуло друг к другу. У нас был тайный клуб и все такое.

– Замолчи, быть того не может.

Я кивнула.

– ОНБ, общество ненавистников баскетбола. Это было полным бредом, но это заставило меня почувствовать себя частью чего-то, – защемило сердце. – У меня никогда такого раньше не было.

– Итак, что случилось?

– В конце восьмого класса я узнала, что у моего отца был роман. Он сказал, что уезжает... и Каллум сообщил, что тоже хочет уехать. Я была опустошена. Мой отец не проявлял ни капли интереса ко мне в детстве, но он все еще был моим отцом. Мы все еще были семьей. Я никогда не забуду выражение глаз моей мамы, когда Каллум сказал ей об этом. Он был старшеклассником, звездным баскетболистом нашей школы, и он хотел оставить все это.

Оставить меня. Мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями.

– Он уже был завербован СУ.

– Я не могу поверить, что Каллум бросил тебя.

– Мы никогда не были по-настоящему близки. Он любил баскетбол, а я его ненавидела... но я была зла, что он предпочел моего отца, лжеца и обманщика, моей маме.

– Да, это грубо. Значит, Каллум и твой отец уехали, а вы с мамой остались?

Я снова кивнул.

– Хотя ей было трудно, будучи родителем-одиночкой, она пыталась совмещать работу с моим воспитанием.

– Разве она не получала алименты?

– Там было не так уж много. Это были трудные несколько лет для них, – мой отец потерял работу в инвестиционном банке во время сокращения. Он нашел кукую-то другую, но со сборами Каллума и личными тренерами денег оставалось не так много. То лето, после того как они уехали, было тяжелым. Я плакала... много. Но Зак был рядом, чтобы вытереть мои слезы.

Если бы я закрыла глаза, то все еще могла бы почувствовать тяжесть его растущего тела, обвивающегося вокруг моего. Мне было всего четырнадцать, Зак на год старше, но я помнила, как была очарована его меняющимся телом. Тем летом он резко вырос, его руки стали массивнее благодаря домашнему тренажерному залу отца, а голос стал ниже.

Он был мальчиком, но близок к тому, чтобы стать мужчиной, и было что-то волшебное в том, что я была свидетельницей этого. Что-то могущественное, ведь он выбрал меня в этот момент, и я наблюдала за этим.