Рико, Оскар и разбитое сердце

– Привет, Рико! – выпалила Мела прямо мне в лицо. Вообще-то ее зовут Семела, но так никто ее не называет. Через плечо у нее была видна открытая дверь в квартиру Кесслеров. – Мы вернулись!

Если кто-то в доме был еще не в курсе, то сейчас уже точно знал. До Фитцке тоже наверняка донеслось. Того и гляди он выскочит и сам заорет, что Мела нарушает тишину и покой жильцов и ее пора привлечь к ответственности. Правда, с тех пор как я выписался из больницы, я видел Фитцке только один раз, из окна. Похоже, после происшествия с Мистером 2000 он ото всех скрывается.

– Вы когда приехали? – спросил я.

– Сегодня утром! Рано-рано! – завопила Мела. – Мы в машине спали! Йонатан храпел!

Обалденные новости! Вторая парочка близнецов, Йонатан и Людвиг, по сравнению с сестрицами почти безобидны. Но им и лет всего-навсего шесть. Мела и Афра старше их всего на год. Зато по умению действовать на нервы – на все десять! Я нарочно не стал себе представлять, как Кесслеры путешествовали, набившись в свой трейлер, как сардины в банку. И как кто-то из них храпел. Тесноту я вообще-то не очень люблю.

Афра стояла рядом с сестрой, высунув кончик языка. Глупо хихикала и пялилась. У меня мелькнула мысль, а вдруг она сейчас напрыгнет, как какой-нибудь джек-рассел-терьер, и начнет лизать мне щеки. Вот просто фу-у! Рядом с ней у двери стояла небольшая спортивная сумка.

Близнецы бывают однояйцовые и двуяйцовые. Однояйцовые на вид совершенно одинаковые. И иногда мне хочется, чтобы кесслеровские девчонки были как раз такими. Тогда я бы пугался вполовину меньше, встречая их на лестнице. У Мелы и Афры волосы одинаковой длины, до плеч. Но на этом сходство, к сожалению, кончается. Мела кудрявая блондинка с голубыми глазами, а у Афры волосы каштановые, прямые, а глаза серые. И она пониже сестры.

– Вы чего хотите? – спросил я.

– Сказать тебе привет! – опять завопила Мела. – Можно нам войти?

Афра хихикнула.

– Мама спит еще, – прошептал я. – Так что давайте-ка потише!

– Ну войти-то все-таки можно? – сказала Мела, убавив наконец громкость. – Мы классно отдохнули, а как твои каникулы? Ты по нам скучал?

– Вспоминал пару раз.

Когда разговариваешь с девчонками, надо быть осторожным. Иначе чуть что не так – сразу рев. Потому что они создания чувствительные и обидчивые. Так мне однажды объяснила Юле, когда они с мамой обсуждали, что мужчинам на чувства женщин плевать с высокой колокольни.

Сто процентов Мела и Афра притащились, чтобы я еще раз рассказал им про похищение. Сам лично и во всех подробностях. Ведь всё остальное они уже прочитали, посмотрели и послушали. Похититель жил в одном доме с ними. Я жил в одном доме с ними. Так что теперь я был в их глазах ничем не хуже поп-звезды. И не только я, а, само собой, еще и…

– Вот он, тот, другой! – пропела вдруг Афра.

Я обернулся. Сзади стоял Оскар. В руке булочка, с которой капала намазанная с двух сторон «Нутелла». Верхняя губа тоже коричневая. В общем, видок еще тот! Особенно в огромных темных очках. Но Афра вперилась в Оскара таким восторженным взглядом, будто она на концерте рок-звезды и сейчас бросит на сцену плюшевого мишку. Или даже свои трусики. Некоторые девчонки так и делают. Это доказывает, что они не только чувствительные и обидчивые, но и безнадежно чокнутые. Ведь никакому в мире парню не придет в голову добровольно надеть трусики с розовыми цветочками или маленькими бабочками.

– Какой еще другой? – спросил Оскар.

Дверь рядом с ним открылась, и из спальни вышла совершенно заспанная мама. Она даже не накинула халат с красивыми японскими закорючками. И футболки на ней тоже не было. Оскар остолбенело уставился на ее голую грудь.

А я ужасно обрадовался, что вчера мама не ходила на рок-концерт, потому что трусики на ней были.

– Мела? – сказала она голосом холодным, как кубик льда.

– Да, фрау Доретти?

– Ступай погулять и сестру свою захвати. С моим сыном успеете еще наговориться.

– Но…

– У меня за окном есть еще два места. Если я вас там вывешу, люди подумают, что дом надел галстук.

– Мы только хотели…

– До свидания и марш!

– Именно! И сумку не забудьте! – Я ткнул на нее пальцем.

Мела возмущенно мотнула головой, развернулась и бросилась к себе. А за ней – Афра, которая почему-то опять хихикала. Перед своей дверью она еще раз обернулась и крикнула ехидно:

– Эта дурацкая сумка не наша! Она уже там стояла.

И хлопнула дверью так, что стены затряслись. Фитцке наверняка дома не было. Иначе он давно бы уже обрушился на девчонок молнией и громом.

– Два, – сказал вдруг Оскар без всякого выражения.

– Что?

– На доме было бы два галстука.

Уши у него горели. И он все еще пялился на маму. Она потрясла головой, как будто только сейчас сообразила, что на свете бывают и чувствительные мальчики. Потом скрестила руки на груди.

– Прошу прощенья, – пробормотала она. – Но в такую рань… Сейчас быстренько что-нибудь накину.

Оскар отлепил глаза от мамы и уставился на спортивную сумку. Губы у него сделались совсем тонкими. Он поднял сумку и потащил ее мимо меня на кухню. Я закрыл дверь и побежал за ним.

– Эй, чего ты хочешь с ней делать?

– Она моя.