Ричард III

На большее его не хватило. Сырость стояла такая, что и дышать удавалось с трудом.

Шериф сбавил аллюр, а вскоре и вовсе перешёл на шаг. Конь встряхивал головой и фыркал. А де Вер вновь вспомнил старинную легенду. В ней злые духи нападали из-за полога тумана, заманивали неосторожных путников в трясину, а потом губили и съедали их души. Однако поверить в то, что место йоркистов заняли какие-то волшебные создания, ненавидящие человеческий род, граф попросту не мог. Он вздохнул. Повертел головой и отправился искать своих людей.

Искать пришлось долго. Йоркисты показали такую прыть, что рванули аж до Лондона. По крайней мере именно так утверждали некоторые горячие головы. Воодушевлённая погоня рассыпалась по Барнету и окрестностям. И занялась излюбленным делом победителей — грабежом.

   — Сброд! Отродье! Висельники! — орал Джон.

Граф более не старался держать лицо — не перед кем. Первых дезертиров-мародёров он обнаружил на дворе какого-то несчастного крестьянина.

Хозяин убогой лачужки сидел у забора и тупо созерцал, как трое воинов грабят его пожитки. Судя по отсутствующему взгляду и блуждающей улыбке, брать у него так и так было нечего.

Пообещав вздёрнуть негодяев на первом же подходящем дереве, Оксфорд чуть ли не силой заставил тех оторваться от весёлого занятия.

Далее пошло только хуже. Разъярённый граф носился по Барнету, а собственный правый фланг скрывался от него. Пехотинцы, ощутившие вкус победы, стали обычным мужичьем. Они праздновали. Кто-то успел налакаться какой-то дряни и пребывал в состоянии, когда человек мало чем отличается от скота. Троих Джон лично снял с девиц на сеновалах. Крестьянки потеряли всякий стыд!

Самого Джона всё время мытарств не отпускали тревожные и злые мысли. В создавшемся положении он сам походил на дезертира. Когда Уорвик узнает о случившемся, позора не избежать. А узнает Невилл обязательно и хорошо, если не обвинит в тайном сговоре с Эдуардом.

«Следует как можно скорее вернуться в строй», — в который раз повторил себе граф. Де Вер уже проклял тот миг, когда ему надоело ждать и он выступил на поиски левого фланга йоркистов. Порой казалось, само провидение насмехается над ним.

От слаженного, готового схлестнуться с самим дьяволом фланга осталась какая-то треть. Бесцельно поблуждав некоторое время, граф решил, что потерял уже слишком много времени, и поспешил вернуться в строй. Проклятый туман над полем боя и не думал редеть. Казалось, он стал лишь гуще.

   — Какому идиоту пришло в голову разместить здесь войска! — взвыл Джон. Сзади раздались робкие смешки. Граф оглянулся, и висельники тотчас умолкли.

* * *

Туман висел покрывалом невесты. Эдуард своего присутствия ничем не выдал. То, что йоркисты на прежних позициях отсутствовали, выяснилось достаточно быстро.

   — Готовьтесь, — в который раз приказал граф Эксетер.

Сейчас его волновал даже не столько Йорк, сколько отсутствие графа Оксфорда. Пробившийся сквозь туман гонец — если судить по взмыленной лошади, явно заплутавший — поведал о намерении де Вера выйти навстречу левому флангу противника.

Сам Эксетер счёл подобный шаг преждевременным, если не откровенно глупым, но, конечно, оставил своё мнение при себе. Зато отправил уже своего гонца к Уорвику: вдруг вестник Оксфорда сгинул?

От Невилла вестей так и не пришло, и теперь граф стоял и ждал. В сущности, ничего другого ему не оставалось. Где враг — неизвестно. Где свои — понятно, но пользы от этого немного.

   — Глостер, — расслышал граф и чуть не вздрогнул.

   — Что Глостер? — бросил он.

   — Белый вепрь привычен к такому бою. Он северянин, а там туманы нередки, — прозвучал ответ.

   — Говорят, он так вышколил своих людей, что те и чихнуть боятся без его ведома, — произнёс ещё кто-то. — И верны ему безмерно.

   — Глостер не щадит своих людей, но и себя самого тоже.

   — Вот как выскочит сейчас из тумана...

   — Довольно! — прикрикнул граф.

Ему сейчас только паники не хватало в рядах собственных воинов. После таких разговоров кому-нибудь знамя с белым вепрем привидится, а это ни к чему абсолютно. Положение и так не блещет.

Справа и сзади послышался какой-то шум. Эксетер ещё не понял, что произошло, а сердце пару раз судорожно стукнуло и ухнуло куда-то в желудок.

От топота копыт задрожала земля, а в воздухе повис объединённый клич:

   — Йорк!

И:

   — Глостер!

* * *

Серри прял ушами и фыркал. Ричард потрепал коня по гриве и похлопал по змеиной шее, успокаивая. Гнедой чувствовал настроение хозяина слишком хорошо, он рвался в бой, а следовало стоять молча. Сейчас, когда победа зависела от мелочей, даже стук собственного сердца казался Дику слишком громким.

Наконец он тронул повод. Конь застыл изваянием. Глостер поднял руку, и растянувшийся отряд начал медленно становиться в боевой порядок. Ричард ждал.

Впереди скрытые туманом стояли ланкастерские тылы — тот самый резерв, который оставил за собой его кузен и бывший опекун. Тот, с кем юный герцог отстаивал Нортумберленд. С кем сражался. И с кем, в конце концов, делил кров и еду. Чей замок начал считать своим домом. А ещё создатель королей носил такое же имя — Ричард — и приходился Анне отцом.