Рядом со мной (ЛП)

Он ничего не планировал. Виктория гуляет с Эммой, что само по себе уму непостижимо — столкнулись его прошлое и настоящее, дав начало чему-то новому и прекрасному. Он останавливается у витрины. По пятам за ним следует черный автомобиль — его так и подмывает подойти, постучать в стекло и переброситься с этими двумя парой слов, но он держится.

Он входит в магазин и видит его, это кольцо — и видит его на безымянном пальце левой руки Виктории: неброское (она не носит драгоценности, только серебряный браслет, принадлежавший, как оказалось, ее отцу), но бриллиант в центре изящного орнамента переливается мягким блеском. Из магазина Уильям выходит с кольцом в кармане.

Они не говорили о будущем, не обсуждали, что делать с жильем — они просто проживают свои жизни вместе. В том-то и весь смысл, так ведь? Он знает, что в его жизни не будет больше никого другого — не может быть в его жизни никого другого.

Он хочет провести остаток жизни с Викторией, и он старомоден: его не особенно привлекает мысль просить руки Виктории у ее отчима, к тому же, попытайся он, и она его просто распнет, но встать на одно колено и сделать ей предложение? Это он может. Он хочет.

Просто нужно выбрать подходящее время.

Но время, как выясняется позже, не на их стороне.

***

Всё происходит как в замедленной съемке. Так он будет вспоминать это впоследствии, зная даже, что в реальности прошло всего несколько секунд.

Он будет помнить кровь, он будет помнить — и это будет скорее ощущение, чем реальное воспоминание — как он не слышал ни звука, после того как всё потемнело, и он ничего острее и страшнее не чувствовал за всю свою жизнь. Даже тогда, когда вошел в квартиру и обнаружил тела сына и жены.

Всё начинается с обычного уточняющего опроса на месте пятого преступления. Тот факт, что преступник не серийный убийца, а человек, систематически истребляющий правительственных агентов, мало что меняет: они должны его остановить.

Погода стоит прекрасная, даже солнце выглядывает разок, в машине по дороге она рассказывает о том, как провела год перед поступлением в университет, как впервые в жизни заработала солнечный ожог, путешествуя по Италии.

Она улыбается, когда он смеется над ней, а потом он рассказывает, что делал перед университетом сам, она смеется — он рассказывает ей, как выпил воды со льдом в Египте и какой дрянной идеей это оказалось.

Они пьют свой привычный один на двоих огромный стакан кофе, передавая его друг другу, улыбаются друг другу, он для разнообразия сам ведет машину, у нее на носу солнечные очки, она просматривает их заметки.

В зеркале заднего вида он видит держащийся у них на хвосте черный автомобиль: он привыкает, он понимает: каким бы гадом ни был дядя Виктории, он хотя бы пытается защитить ее, пусть Виктория и усердно игнорирует и автомобиль, и сидящих в нем мужчин.

В реальности всё происходит быстро — но он видит происходящее в замедленном движении.

Соседи по-прежнему ничего не знают, ничего не помнят о ночи, когда была убита мисс Коннелли — или делают вид. Это бесит, просто бесит, но им не впервой такое слышать. В конце концов, не могут же они арестовывать людей за то, что они мудаки, не осознающие свой гражданский долг.

Подвал должен быть пуст и заперт, но они слышат доносящийся снизу шум, находясь в квартире на первом этаже, где опрашивают пожилого мужчину. Уильям смотрит на Викторию, замечая, как она напряглась.

Он вызывает подкрепление, но она бежит вперед по коридору.

Подвал был проверен и заперт — и он помнит, что подвал был заперт, когда они приехали.

Может быть, какая-нибудь ерунда, убеждает он себя, но то, как Виктория, обычно рациональная и рассудительная в работе, бросилась вперед, крушит его надежду в прах. Они прочесали квартиру мисс Коннелли вдоль и поперек, и там всё уже было вверх дном, когда полиция прибыла туда в первый раз. Что бы ни искал преступник (если он вообще искал что-то), искомого в квартире не было. Подвал обыскивали только тогда, когда на месте преступления были все, и это был беглый осмотр — нужно было проверить, нет ли там кого.

С тех пор прошла неделя, и впервые за всё это время перед зданием и внутри здания не снует рой полицейских и журналистов.

Уильям знает — чувствует, что это не может быть совпадением.

Он бросается следом за Викторией, но он будто спит, спит и видит дурной сон, когда хочешь бежать, а не можешь, и он слышит крик, и у него леденеет кровь.

Виктория.

Всё происходит как в замедленной съемке: он спускается в подвал, пытаясь приспособить зрение к мерцающему свету. Наполовину подвал, наполовину котельная. Он тянется за шокером, который должен быть при нем, но шокера нет. Он идет дальше, идет и думает, может быть, Виктория увидела крысу и испугалась, она ведь боится крыс — он это знает, потому что они напарники и любовники, они знают такое вот друг о друге, так и должно быть, правда ведь? Где же чертово подкрепление, и где те двое из черной машины?

И тогда он видит их — вот так же он включил свет и поперхнулся собственным сердцем, увидев мертвых сына и жену. Он останавливается, он замирает на месте.