Рядом с врагом

…На Тимофея, работавшего конюхом и ездовым в госпитале, были также возложены, как он говорил, «весьма приятные обязанности» — похороны гитлеровцев. Кладбище находилось далеко от села, в лесу. Тимофей охотно выполнял эти обязанности: ведь он имел возможность в любое время выезжать из села, регулярно видеться с представителем подпольного райкома. Только встречаться с Галей, разговаривать с ней на виду у всех было труднее: она — врач, а он — конюх.

…Но сегодня Галя все же разыскала Тимофея.

Тимофей оказался на конюшне. Он сидел на потрепанном хомуте, прислонившись к стенке, и, казалось, дремал.

Услышав осторожные шаги, Тимофей вздрогнул и открыл глаза.

— Что ты, Галя? — Тимофей поднялся и оглянулся по сторонам.

К счастью, на конюшне никого из гитлеровцев не было.

Когда девушка торопливо рассказала о содержании разговора, Тимофей глухо выругался:

— Ах, черт, этого еще не хватало!

— Как Тамара?

— Пока в порядке… Но если фрицы все знают, значит, затевается какая-то история… История! — повторил Тимофей. — А какая?

Тимофей в свою очередь рассказал Гале об одной странной встрече.

Вчера Тимофею приказали приехать в комендатуру. Во дворе его встретил гитлеровец.

— Есть транспорт? Возить будем.

Тимофей кивнул головой и достал баночку с махоркой. Не один раз затем пришлось ему закуривать. Лишь когда сгустились сумерки, солдат поманил его пальцем.

— Пошли, транспорт.

Тимофей послушно спустился за гитлеровцем в подвал.

Картина, которую он увидел, заставила содрогнуться крепкого, смелого парня.

Он очутился в застенке. Освещенная тусклым светом фонарей, камера походила на иллюстрацию к историческому роману из времен средневековья.

Но «рисунок» ожил. Вместо широкоплечих палачей с масками на лицах здесь находились обыкновенные с виду люди. Они курили и смеялись. Один из них, в штатской одежде, рассказывал веселую историю.

Тимофей так и застыл на ступеньке.

На лицо рассказчика падал луч света.

— Шерали! — невольно прошептал Тимофей.

Сопровождающий солдат обернулся.

— Заходи, заходи, рус.

Вздох облегчения невольно вырвался у Тимофея. Голос и движения человека, внешне похожего на Шерали, были другими: это кто-то другой, незнакомый. Резкие черты лица, жестокий взгляд. И все же похож!

Смуглый, восточного типа незнакомец держался в застенке по-хозяйски. Чувствовалось, что здесь он играет не последнюю роль. Гражданская одежда не могла Скрыть безукоризненной военной выправки.

Видимо, рассказ незнакомца гитлеровцы слушали с большим вниманием, потому что все они недовольно повернулись в сторону вошедших: «Не вовремя явились!» С лица штатского сошла улыбка.

— Возьмите это, — приказал он Тимофею. — Быстро.

У стены лежали четыре трупа. Нет! Трупами нельзя было назвать клочья человеческих тел.

— Шнель… Быстрей, рус! — приказал солдат.

У Тимофея закружилась голова. Секунда — и он упадет… Почувствовав страшную слабость в ногах, Тимофей вдруг вспомнил: сколько надежд возлагает на него райком, отряд. Упади — его сразу растопчут, уничтожат. Собрав все силы, Тимофей еле-еле уложил два трупа на носилки.

Сопровождающий Тимофея солдат казался равнодушным. Он поднимался из подвала первым. Тимофей смотрел на его широкую спину и думал: откуда у него, вот у него, этого солдата с добродушным, глуповатым лицом, такая звериная ненависть к человеку?

Свежий воздух прибавил Тимофею сил. Сейчас он уже торопился вернуться назад в застенок и скорее (как можно скорее) отсюда — на улицу, за город.

Солдат тоже торопился. Хотя, вероятно, у него были совсем другие причины.

Когда они уже выезжали со двора комендатуры, солдат обернулся в сторону подвала и сказал Тимофею — больше не с кем было разговаривать — с завистью:

— Гросс мастер… большой.

Он даже прищелкнул языком.

Миновав пустые улицы, лошади вышли на дорогу, ведшую к кладбищу.

— Стой! — Немец положил ладонь на руку Тимофея, державшую вожжи. — Сам. Туда.

Тимофей, соглашаясь, кивнул головой.

…С непокрытой головой стоял простой парень над свежим холмом земли. Он так и не узнал этих людей. Постарались палачи.

А ведь, наверное, встречал Тимофей на улицах Червонного Гая их — здоровых, живых. Может быть, разговаривал с ними, шутил.

— Прощайте, друзья! — прошептал Тимофей. — Прощайте, наши товарищи! Мы отомстим за вашу кровь!

Над могилой, широко разбросав ветви, стоял дуб. Здесь, в стороне от кладбища, похоронил Тимофей замученных людей.

…Тимофей умолк. Он видел, как пальцы девушки торопливо перебирают кончики платка.

«Ее привычка, — вспомнил Тимофей. — Когда волнуется». И как ему хотелось приласкать, успокоить любимую девушку. Но время шло. Нужно прощаться.

— Иди, Галя. Иди. Боюсь, что предатель может многое натворить. Если они… — Тимофей прикусил губу. — Если они сыграют на внешнем сходстве Шерали с этим гитлеровцем?.. А если!..

В глазах у него неожиданно сверкнул огонек.

— А если?

И вдруг, спохватившись, он снова повторил:

— Иди, Галя. И держись! Нужно держаться.

В воротах Галя столкнулась с солдатом. Он с хохотом протянул руки, стараясь обнять девушку. Но она ловко увернулась и скрылась в дверях госпиталя.