Ревущая Тьма

На самом деле я думаю, что Бассандер Лин вовсе не занимал капитанскую каюту на «Скьявоне». Но если и занимал, то освободил ее. Корабль был передан под временное командование Смайт Первым стратигом Хауптманном, и каюта не выглядела обжитой. Лишь составленные у стены пластмассовые и металлические ящики говорили о том, что здесь вообще кто-то жил. Внутри, как и везде на перехватчике, а также на «Бальмунге», все было из черного металла и меди. Голографические экраны на стенах показывали вид на посадочную платформу и служебный рукав, которым корабль стыковался к ангару Кхарна.

Смайт сидела за столом перед дверью в спальню, прислонив трость и сложив руки.

– Мэм, я не понимаю, – начал Бассандер, усердно глядя в точку на стене справа и чуть выше головы Смайт, как будто стесняясь смотреть прямо на рыцаря-трибуна. Такая косвенность, стремление смотреть мимо человека, с которым разговариваешь, даже если разговор громкий и открытый, часто встречалась среди военных. – Лорд Марло совершил измену. Убил троих солдат, подчинявшихся мне. Похитил важного пленника и вступил в сговор с норманскими федератами. Заключил сделку с экстрасоларианцами и встречался… – Он сбился, по-прежнему не веря моим словам. – …С мериканским деймоном, если это достоверно. Почему он разгуливает на свободе?

Когда он закончил, повисла тишина, и лишь тогда я понял, что Бассандер почти кричал. Смайт и, разумеется, Кроссфлейн, чьи кустистые брови задрались едва ли не к аккуратно причесанным седым волосам, поняли это сразу.

– Капитан, вы закончили? – спросила трибун. – Ваши прямота и энтузиазм достойны похвалы, но, как вы сами наверняка понимаете, лорд Марло нам полезен. – Она раскинула руки, словно обхватывая весь «Демиург», и продолжила, повернувшись ко мне: – Его судьбу мы обсудим после переговоров со сьельсинами. Не раньше.

– Но правосудие…

– Правосудие, – перебила Райне Смайт подчиненного, – учитывает все обстоятельства. Если его действия окажутся критически важными для заключения альянса с одним из сьельсинских кланов, то я от лица Хауптманна и его величества скажу, что Империя благодарна лорду Марло, несмотря на то что несчастным солдатам пришлось заплатить за это жизнью.

Бассандер попробовал встрять, но Смайт жестом призвала его к молчанию и продолжила:

– К тому же лорд Марло незаменим в качестве переводчика, особенно учитывая его взаимоотношения с этим… Танараном. Его услуги нам необходимы.

Я заметил, что Бассандер шевелит челюстью, и представил, как скрипят, стирая зубья, шестеренки в его голове.

– Мэм, вы могли бы поставить меня в известность.

– Капитан! – прошипел Кроссфлейн.

Бассандер расправил плечи:

– Сэр, мэм, прошу прощения. – Его лицо перекосило страдание. – Я лишь хочу сказать, что с радостью отправился бы вместо Марло, если бы вы мне приказали.

– Нет. – Смайт откинулась на стуле и покачала головой. – Вы бы отправились прямиком к Леониду. – (Так звали легата, командующего Четыреста тридцать седьмым легионом.) – Или к Хауптманну.

Снова тишина. Капитан не спорил, шестеренки его успокоились. Мы все понимали, что Райне попала в точку, и Бассандер был слишком честен, чтобы с этим спорить.

– Вы непривычно молчаливы, – заметил Кроссфлейн.

На меня так долго не обращали внимания, что я не сразу понял, что он говорит со мной.

– Чего вы от меня хотите? – спросил я, поднимая взгляд.

– Лорд Марло, вам понятно ваше положение? – спросила Смайт.

– Да. Я буду переводчиком. Как на Эмеше для Уванари.

– Не так, как на Эмеше, – прищурилась Смайт. – Вы будете помогать нашему переводчику.

Я принял это без возражений. Пригласить другого переводчика – вполне разумно.

– Он схоласт?

– Да, – ответила Райне Смайт. – Тор Варро.

– Из какого ордена? – спросил я, не справившись со своим внутренним поклонником схоластов, желавшим стать одним из них.

Смайт покосилась на Кроссфлейна, который наморщил лоб.

– Хал…чего-то там. – Старый офицер потер подбородок. – Халцентерийского, кажется? Он из Стрельца. Вроде бы с Нов-Ангрена.

– Не слышал про такой, – ответил я, сложив руки.

Неудивительно. Существовали сотни схоластических орденов, отличавшиеся друг от друга лишь незначительными расхождениями в направленности, трактовке писаний Аймора, одежде и церемониях. Гибсон входил в один из старейших орденов, Зенонский, занимающийся изучением классических наук: грамматики, логики, риторики и литературы. Халцентериты, как я узнал позднее, были невероятно аскетичны, сделав основой догматов самоотречение и самосозерцание – наиболее расхожие из существующих стереотипов о схоластах.

– Он с микроскопом изучил записи эмешских допросов и весьма впечатлен, – сообщил Кроссфлейн.

Несмотря на свое рискованное положение, я на миг почувствовал удовлетворение оттого, что орден счел мою работу достойной, и сразу приосанился.

Старший офицер шагнул ко мне и облокотился на угол стола Смайт:

– Говорит, у вас весьма интересная манера ведения допроса, если вы понимаете, о чем я. О том, как вы уклонялись от протокола.