Реверс

Темляк клялся самым дорогим — здоровьем престарелой матери, детей и размашисто перекрестился на портрет Президента. Он не пытался спрятаться за адвоката, даже слова такого не произнёс. Каялся, что после задержания главного архитектора, он, естественно, догадался, какого рода послание должен был принять по пневматике.

— Раньше не говорил вам, виноват! Из трусости не говорил, боялся в соучастники попасть!

Монолог выглядел очень убедительно.

Самандаров хотел незамедлительно провести очную ставку, но Кораблёв заметил:

— А какие, собственно, противоречия вы собираетесь устранять? Один говорит: «я ему отправил», второй: «а я не получал». Вот если бы Левандовский показывал, что Темляк каким-то образом подтвердил получение… Нет, следователь — фигура процессуально самостоятельная… Запретить вам проводить очную ставку, Рафаил Ильич, я не могу, но смысла в ней не вижу…

Испытавший очередную глубокую фрустрацию Яковлев утром помчался к генералу. Чёртовы баксы снова ускользнули от него! Из управления он привёз полиграфолога с техникой. Специалист, крайне недовольный тем, что начальство с подачи шебутного майора отдало приказ на выполнение несвойственных функций, поочерёдно протестировал Левандовского и Темляка. Умная машина выдала обескураживающий результат. Оба фигуранта говорили правду.

6

12–15 июня 2004 Суббота — вторник

За неполный месяц Маштаков справлял третье новоселье. Баба Шура выставила его с квартиры досрочно. С пьяницами разговор у неё был короток. Правда, триста рублей из предоплаты хозяйка честно вернула.

Артачиться Миха не стал, ему было куда податься. Вадик предоставил другу детства для проживания свою фазенду. Громадьё Соколовских прожектов не ограничивалось ремонтом квартиры. Попутно он затеял строительство двухэтажной дачи в коллективном саду. Старую домуш-ку он снёс по осени.

Для проживания имелся дощатый сарай, который Вадик называл вигвамом. Там стояли солдатская кровать, кухонный стол-тумба и табурет. На участке дважды в день функционировал водопровод. Запас топлива к чугунной печке, эксплуатировавшейся как летняя кухня, был внушителен. То есть, наличествовали все удобства для проживания. Плюс в неограниченном количестве — кислород.

— Живи на здоровье, пока погода позволит, — басил гостеприимный хозяин.

— Давай я тебе нулевой цикл выведу, — Миха не привык существовать на халяву.

— За харч?! — Вадик плутовато мигнул, подвинчивая ус.

— И уважительное отношение! — Маштаков спародировал приятеля.

На выезде из города остановились у «Прощального» магазина, затарились. Взяли тушёнки, сайры, колбасы, «знакома», хлеба, чая, сахару-рафинаду и соли. Картошка у Соколова оставалась в погребе с прошлого урожая свойская, он набрал ведро получше, мимоходом оборвав белёсые ростки.

Ещё Вадик хотел купить набор одноразовой посуды.

— А вигвам твой, что, не оборудован? — негромко, чтобы не услышала кассирша, поинтересовался Миха.

— Чайник, котелок, ковшик, пара глубоких мисок, кружки, вилки-ложки, — прозвучало в ответ.

— То есть, в ассортименте? Зачем же пластмасса? Мне не в лом за собой вымыть. Деньги некуда девать, воротила бизнеса?

Новая соколовская «ВАЗ-2106» была куда резвее прежней и почти не дребезжала, набрав сотню.

— Привык к «шахе», — сообщил Вадик после десяти минут молчания. — Обзор хороший, подвеска крепкая. Ну, и цена божеская! Хочу вот передние сидушки выкинуть и поставить от «Волги». А то сидишь, как на корточках, и спина затекает, ёхарный бабай!

Маштаков в очередной раз позавидовал приятелю. Хорошо, когда в жизни имеется вектор.

Четыре сотки в коллективном саду перешли к Соколову от родителей. Возраст и здоровье больше не позволяли им копаться в земле.

С последнего Михиного посещения ландшафт участка сильно изменился. Исчез голубенький щитовой домик под двускатной крышей. Место плантации клубники занял склад стройматериалов. Рыжая гряда песка стремя разновеликими вершинами напоминала Эльбрус в миниатюре. Груда щебня была приземиста, недавние дожди старательно промыли её, выявив у каждого камушка бесчисленные углы и шероховатости. Клетку красного кирпича маскировали обломки старого шифера и куски рубероида.

— Сразу видно старого разведчика, — польстил Маштаков.

— А то, — довольно хмыкая, Вадик показал неровные жёлтые зубы.

— Не спрячешь, растащат, суки, за одну ночь!

Он припарковал машину и провёл ознакомительную экскурсию.

— Я в этом году только картофан посадил. Ленка — грядку лука, да редиски гряду. Укропа ещё. Рви, кстати, витамины, не жалей… Без пестицидов! Клубника, которая перед домом росла, под застройку угодила. С огурцами и помидорами возни много. Вот уж отстроюсь, займусь садом-огородом по науке, как академик Мичурин…

Миха отнёс свои пожитки в вигвам, переоделся в рабочее. За полчаса приятели разметили контур будущего жилища. По углам вбили колышки, на них туго натянули капроновую «шнурку», обозначив периметр.

— Полдела сделано, — сказал Маштаков, закуривая.

Соколов взял у него спички, разжёг печь, поставил на конфорку закопчённый чайник.