Реверс

Братушка видел, что из размякшего клиента можно слепить что угодно. Можно было продиктовать ему явку с повинной. Менее продвинутый агент так бы и сделал, а тюремный оперок с толстым удовольствием заштамповал бы чистуху[319]. Но Братушка был юридически подкован. Он знал — по новому закону признание, сделанное без адвоката, не катит.

5

10,14, 15 июня 2004. Четверг, понедельник, вторник.

Вызов с незнакомого номера Сизов принял только с пятого набора. Чуть до сердечного приступа Левандовского не довёл. Над душой у арестанта висел дежурный по этажу, правдоподобно изображавший конспиративный характер сеанса связи.

Адвокат выслушал сбивчивое обращение клиента и, не называя имени, произнёс два слова:

— Буду, жди.

Предосторожность не была лишней. Сизов знал, что гуманизация российской пенитенциарной системы не достигла уровня, когда следственно-арестованные легально звонят своим адвокатам. Тем более, по делам, оперативное сопровождение которых осуществляется ФСБ.

Левандовскому подфартило. По четвергам областной суд рассматривал кассационные жалобы. Сизов собирался приехать для поддержания одной из них. В Андреевск его везли родственники осужденного на своей машине. Люди они были покладистые, на обратном пути завернут в СИЗО и подождут, сколько надо вне зависимости от результата кассации.

Адвокат объявился после обеда. Открывать ему зелёную улицу оперотдел не стал. Проныра, впрочем, не нуждался в содействии. Он знал, как при посещении изолятора сэкономить важные стартовые минуты. Предъявляя ордер, Ростислав Андреевич без напоминаний подал его ксерокопию для приобщения к личному делу арестованного. Она там уже имелась, но легче всякий раз отдавать новую копию, чем доказывать дежурной смене, что ты не верблюд. Талон-требование на вывод подзащитного у Сизова был заполнен заранее. С помощью такого нехитрого финта он обогнал другого адвоката, терявшего драгоценное время на заполнение бумаг. Конвоир, громыхая берцами, отправился выполнять сизовскую заявку. А молодому коллеге, прибывшему раньше, теперь придётся подождать.

Пройдя досмотр и сдав на хранение телефоны, Ростислав Андреевич выкурил под лестницей сигарету. Первый раз за день ему удалось покурить не на бегу.

Мощное здание тюрьмы, построенное в начале девятнадцатого века, мало отвечало современным требованиям. Допросные представляли собой тесные клетушки с фанерными стенками. Их нагородили в целях увеличения рабочих мест для следователей и адвокатов.

Сержант внутренней службы завёл Левандовского в угловую каморку, но Сизов, заискивающе улыбаясь, попросил разрешения перейти в первый кабинет.

— Здесь из окна сильно дует, а у меня радикулит.

— Без разницы, — хмурый сержант толкнул дверь с табличкой «1».

— Спасибо вам большое, — благодарность досталась удалявшейся по коридору камуфлированной спине.

В том, что инспектор не стал настаивать на конкретном помещении, адвокат увидел добрый знак.

«Значит, прослушивать не планировали».

Мужчины поздоровались за руку и присели. Разделённые столом, одновременно подались навстречу друг другу, практически упёрлись голыми лбами.

— Что за срочность, Валентин? — Сизов привычно перешёл на шёпот.

— Не могу здесь больше находиться ни дня. Условия отвратительные, а скоро будут невыносимыми.

— В чём проблема? Не сложились отношения с сокамерниками? Давай обратимся к начальнику СИЗО, он человек вменяемый, в другую камеру переведёт.

— Ни в коем случае! — архитектор протестующе замотал головой. — Только хуже сделаем! Ростислав Андреевич, скажи честно, какова вероятность, что меня осудят?

— Сейчас примерно «фифти-фифти», — ответ последовал мгновенно.

— Пропорция — дрянь! При таких рисках в нашу позицию надо вносить срочные коррективы.

— Решение должно быть твоим, — эту мысль адвокат неустанно внушал каждому из клиентов. — Определённым набором доказательств следствие располагает. Дело однозначно пойдёт в суд. Многое будет зависеть оттого, какому судье оно попадёт. Я правильно понимаю, Валентин, ты готов признать вину?

— Да. Какую динамику в связи с этим можно прогнозировать? Интересует только положительная.

— Ну, давай, Валентин Юлианович, поразмышляем… Какие условия мы можем выдвинуть? Чтобы следствие ограничилось одним мунтяновским эпизодом? Это зависит от того, как далеко они влезли в тему с автозаправками… Завершить следствие в кратчайшие сроки? Данный пунктик завязан на первый… После дачи признательных показаний освободить тебя под залог? С учётом тяжёлых семейных обстоятельств вопрос довольно реальный, но они могут заломить сумму, которую мы не потянем. Условная мера наказания? Тут, увы, поезд ушёл. Об этом нужно было торговаться изначально. Многовато проблем мы с тобой, Валентин, доставили прокуратуре и ФСБ, они ребята злопамятные… Да и общая конъюнктура в стране не благоприятствует условному сроку. На всех телеканалах борьба с коррупцией — главная тема…