Реверс

Нелька жадно озиралась в чужой квартире. Дом оказался полной чашей. Какого добра тут только не было!

За десять лет житья по соседству Врублёвская не пускала её дальше прихожей. Прежде Неля регулярно наведывалась занять деньжат или соли со спичками стрельнуть. Долги она перестала возвращать ещё в прошлом веке. В кредите доверия ей было отказано навсегда. Как тут Нельке не возненавидеть зажиточную соседку?

Сейчас, разглядывая шикарную обстановку, она укреплялась в справедливости своей классовой ненависти.

«На пасху стольник просила в долг. А она меня на три буквы послала. В светлое Христово воскресенье! Боженька — не фраер, правду видит. Воздал твари по заслугам!»

Понятой-студент скромно жался в углу. Воспитание не позволило ему шастать по коврам в грязных ботинках. Он разулся на входе и теперь стеснялся дырки на носке, в которую вылезал большой палец. Студент был взрослый, семейный, из заочников, работал охранником в банке. К прохождению преддипломной практики относился ответственно.

Февралёв пристроился на краешке кресла возле журнального стола. Не теряя минуты, стал оформлять протокол, подложив под первый экземпляр копирку. Об его ногу, сладострастно урча, принялся тереться пушистый кот дымчато-серой масти.

Сутулов находился в родной стихии. Вводная была предельно понятной — доказать знакомство хозяйки с конкретным человеком. Окинув взглядом гостиную стенку, опер узрел цель. На полке над телевизором стояла шеренга толстых альбомчиков в ламинированных обложках.

Листал Сутулов сноровисто, фиксируя внимание на мужиках.

— Ага! — защипнув за край, победно выудил из пластикового кармашка цветную фотку.

На снимке расфуфыренную Врублёвскую обнимал за плечи коротко стриженый атлет. В расстёгнутом вороте его рубахи виднелась толстая гранёная цепура.

Время мало изменило Валеру Жидких. Когда в конце восьмидесятых раскручивали их шарагу, Сутулов был опером на «северной зоне». Фабричный район «Текстильщик», где спортсмены мочканули двоих судимых, к его «земле» относился. Тогда ещё не водилось ни убойных отделов, ни РУБОПа. По всем преступлениям вваливал уголовный розыск. Дело было громкое, банковали сыщики из облуправления. Территориалы черновую работу выполняли. Пока не подняли «двойник», неделю толком не спали, питались всухомятку.

Сутулов участвовал в задержании братьев Жидких. Грамотно организованное мероприятие обошлось без догонялок, потасовок и стрельбы. Старший Жидких в отличие от подельников оставил впечатление вменяемого парня.

— Д-дружно п-пе…реходим в с-спальню, — возвестил убойщик, толкая дверь во вторую комнату.

Там он начал с прикроватной тумбочки. Склонился, выдвинул верхний ящик и глумливо зыркнул на хозяйку. В ящике лежал фаллоимитатор цвета варёной колбасы. Калибр его был внушителен. На мощном, слегка изогнутом стволе выделялись вздувшиеся вены. Ядрёная головка имела эллипсоидную форму.

Убойщик торжествовал. Триумф вышел полный. Врублёвская подалась вперёд так отчаянно, будто амбразуру холёным телом хотела заслонить.

— Я всё расскажу. Не губите, — шепнула умоляюще.

Выполнив задачу «от сих до сих», Сутулов утратил служебное рвение. С отсутствующим видом пошарил в туалетном столике, одним глазом заглянул в шифоньер. Проформы ради записал в блокнот номер системного блока компьютера. Честно говоря, необходимость в этом отсутствовала, потому что корпус здешнего системника был светло-серый, а у похищенного в Фонде — чёрный.

Февралёв дописал протокол. В графе «изъято» значилась одна позиция. «Цветная фотография формата 10x15 с изображением Врублёвской Ж.В. и молодого мужчины, предположительно Жидких В.А.»

Фаллоимитатора понятые не увидели. Делая крупное одолжение, Сутулов предупредил Жанну Витольдовну, что посадит за соучастие, если хоть на грамм она соврёт.

— Пока мы не покинули жилище, мы имеем право возобновить обыск, — к месту вставил следователь, почёсывая за ухом полюбившего его кота.

Интуитивно Сутулов выбрал верную тактику. Продолжи они шмонать квартиру, настроение Врублёвской, скорее всего, изменилось бы на сто восемьдесят градусов.

Понятые были отпущены с оговорками. Нельку попросили сидеть дома, её помощь могла понадобиться снова. А практиканту было велено наслаждаться вечерней прохладой на лавочке возле подъезда.

У предусмотрительного Февралёва при себе имелись бланки на все случаи жизни. Протокол допроса свидетеля в том числе.

Врублёвская начала рассказывать о своём знакомстве с Валерием Жидких. Стыдливо пряча глаза и пунцовея, признала интим. Деликатный момент просила как-нибудь обойти в протоколе.

Следователь пояснил, что все случаи, когда Жидких ночевал у Жанны Витольдовны, подлежат тщательному документированию. В этой связи любое другое объяснение их отношений будет выглядеть неправдоподобным.

Женщина скорбно вздохнула и продолжила давать показания. Через полчаса сделали перерыв. Хозяйка уединилась в туалете. Вернувшись, предложила чаю. Февралёв пожал узкими плечами, а Сутулов охотно согласился. Разлив по красивым чашкам ароматный напиток кирпичного цвета, Врублёвская достала из бара коньяк.