Ревенант

— Мне нужна сеньора Белладонна! — прямо заявил я Рыбаку. — Проверка уже подходит к концу, и на некоторые вопросы ответы дать может только она. Нет никаких предположений, куда уехала Адалинда?

Мориц Прантл только головой покачал.

— Думаю расспросить слуг, — поделился я своими замыслами. — Слуги все знают о хозяевах, даже то, что им знать не полагается. Скажи, Мориц, ты ведь не первый раз в Риере, доводилось бывать в гостях у цу Лидорф?

— Доводилось, — подтвердил магистр. — Но связей там не завел. Увы, Филипп, тут ничем помочь не могу.

— Случайно не помнишь пожилую сарцианку с бельмом на глазу? — уточнил я и задумчиво потер переносицу. — Встретил сегодня на рынке, и почему-то в памяти отложилось, что видел ее в доме Адалинды.

— А! Была такая, да. Помню. Нянька старшей дочери, — подтвердил мою догадку Рыбак.

В душе будто что-то оборвалось. Нет, я давно не испытывал иллюзий в отношении своих коллег, но убийства молоденьких девушек — это нечто за гранью добра и зла. Не было никакой возможности полагать, будто служанка действовала сама по себе, а сеньора Белладонна и знать не знала о кровавых ритуалах. Да еще в памяти всплыли слова жулика с рынка у Белых ворот, что сарцианка вела девчонку не куда-нибудь, а прямиком к некоей карете с серебристым гербом.

Ангелы небесные! Серебристый герб на дверцах! Провалиться мне на этом месте, если то была не служебная карета Вселенской комиссии по этике! Но зачем?! Зачем Адалинде понадобилось впутываться в эдакую мерзость?!

Впрочем, не важно. И хитроумные чернокнижники, просчитывающие каждый шаг, и спонтанные убийцы, не извлекающие из своих злодеяний особой выгоды, с одинаковой легкостью находят оправдания любым деяниям, сколь бы отвратительными те ни казались окружающим.

Мне стало тошно. И не столько даже из-за обрушившихся как снег на голову догадок и предположений, а в силу невозможности спланировать свои дальнейшие действия. Пустить расследование на самотек я уже не мог, но не мог и обвинить маркизу цу Лидорф в столь ужасных преступлениях, не располагая весомыми доказательствами вины. А доказательств не было. Никаких. Да и косвенные улики особо надежными не выглядели.

— Что будешь делать? — поинтересовался Микаэль, когда узнал от меня последние новости.

— Честно? Не знаю. Но предавать огласке этот инцидент нельзя. Все должно решиться за закрытыми дверями. Кулуарно.

— Ясно-ясно, — покивал маэстро Салазар. — Как говорят кметы, не желаешь выносить сор из избы. Круговая порука!

— Вынесу сор, следом вынесут меня. По обычаю — вперед ногами.

Микаэль усмехнулся, но сразу стал серьезным.

— Вон Аухмейн что-то подозревает. Он ясно дал понять, что женушка изменилась после Кларна.

— Мне нечем на него надавить. И разговор по душам — не вариант. Честь рода, чтоб ее! Если Адалинду обвинят в столь ужасающем преступлении, ее супруг неминуемо потеряет расположение маркграфа и станет изгоем.

Маэстро Салазар покрутил ус и ухмыльнулся.

— А если организовать встречу с глазу на глаз?

— Брось! Ты же сам видел, какая у него охрана. Не стоит даже пытаться.

— Просто мысли вслух. Просто-просто… — Микаэль замолчал и уставился в кружку с пивом, затем в один глоток влил его в себя и вновь потянулся за кувшином. — Когда не знаешь, как поступить, действуй по протоколу. Что ты обязан предпринять в этом случае?

— Уведомить о своих подозрениях вышестоящее начальство.

Я даже не попытался скрыть гримасы отвращения, и маэстро Салазар сказал:

— А не станешь ты этого делать, потому что…

— У нас нет доказательств, и всем известно мое пристрастное отношение к Адалинде. — Я подался вперед и уставился на Микаэля. — Но самое главное — я не хочу лишаться рычага давления на сеньору Белладонну. Это не банальная служебная проверка, это серьезно. Мне нужно узнать, кто и зачем с ее помощью вставлял мне палки в колеса, а составлю рапорт — и не выясню этого никогда.

— Готов заключить сделку с убийцей невинных девушек?

— Ее причастность к похищениям еще надо доказать.

Маэстро Салазар расхохотался и хлопнул ладонью по краю стола.

Самообман — вот дар небес, души отрада,
Предал, убил — не виноват, так было надо!

Меня обуяло непреодолимое желание плюнуть правдорубу в кружку, но Микаэль прочитал нечто эдакое во взгляде и спешно придвинул ее к себе. Я поморщился и откинулся спиной на стену.

— В твоих стишках стало слишком много пафоса. Аж скулы сводит.

— Разве я не прав? — уставился на меня маэстро Салазар.

— Я в любом случае не могу дать делу официальный ход. Без улик это сочтут попыткой сведения счетов.

— А показания вдовы Ланге?

— Протоколом разве что подтереться можно будет, когда она вновь потеряет память. А она потеряет, не сомневайся даже.

— Потеряет-потеряет, — согласился со мной Микаэль, хлебнув пива. — И что будем делать?

— Искать сеньору Белладонну. Для начала составим список тех, кто покинул с ней город, пройдемся по их родне, расспросим.

— Не забывай о герхардианцах. Что мешает им повторить нападение?