Всего пару дней назад ее чуть не прикончил один-единственный съехавший с катушек Голиаф. Но сколько машин поджидало ее здесь? Все они были хорошо вооружены и заправлены по максимуму, у пилотов руки чесались отправить кого-нибудь в могилу – любого, кто решится подойти слишком близко.
– Мы больше не на арене Вар-Дома, Тото, – проворчал Крикет.
– Это точно, – прошептала Ана.
– Надеюсь, твой новообретенный талант не подведет.
– Я тоже.
Иезекииль сжал ее руку и улыбнулся.
– Я в тебя верю, Ана.
– Великий создатель, кто-нибудь, убейте меня… – простонал Крикет.
Репликант обернулся.
– В тебе нет ни капли романтики.
Крикет зажег горелку в среднем пальце и показал его Зику.
– Вот тебе романтика, Культяпка.
Они с ревом вылетели из стеклянной бури, прямо под плотные тучи и вихри, кружащие на краю шторма. Колючие ветры ободрали всю краску с Сандерсаурус, и теперь на ее полированном металлическом кузове блестел рассвет. Ана наконец хорошенько рассмотрела гарнизон «Дедала». Это была не столько армия, сколько полицейские отряды (общим числом около дюжины тяжелых машин), следящие за тем, чтобы мародеры не разграбили зараженные радиацией секреты Вавилонской башни. Но даже если пилоты дремали за пультами управления, было достаточно даже парочки плохих ботов, чтобы справиться с разношерстной компанией со Свалки, у которой почти не было оружия.
Разве только кое-кто из них
Ана закрыла глаза, пытаясь почувствовать ближайшую машину. Это был Тарантул – приземистый робот-убийца на восьми ногах, размером с автобус, вооруженный ракетами малой дальности и двумя автоматическими пушками. Он повернулся на звук приближающегося автомобиля и вытянул антенну, чтобы передать сигнал тревоги остальным.
–
Иезекииль нажал на педаль газа. Сандерсаурус рванула вперед, оставляя позади завывания стеклянной бури. Тарантул повернулся к приближающейся машине. Его ноги задвигались совсем как у настоящего паука, пусковые контейнеры ракет поднялись над спиной, словно два огромных блестящих крыла.
–
– …Ана? – окликнул ее Иезекииль.
– Сейчас, – прошипела она.
Девушка откинула люк и вылезла в него, чтобы лучше видеть. Пыль и песок сразу же застучали по ее шлему. Ана обливалась потом внутри зеленого, цвета соплей, пластикового защитного костюма. Она вытянула руки, сощурившись от слепящего света восходящего солнца, и направила их прямо на Тарантула. Представила, что она снова на арене Вар-Дома. Привкус крови во рту. Боль. Страх. Вытаскивая из себя все эти эмоции, она смешала их с болью, которую испытала, вновь увидев Вавилонскую башню. Вспомнила о своей семье. Об Алексе. Оливии. Тане. Мэри.
О маме.
Обо всем, что случилось. О каждой мелочи. О каждой капле.
– Давай же… – прошептала она.
–
– Ана? – прокричал Иезекииль.
– Я
Пилот поставил машину в огневую позицию. Ана скрючила пальцы. Ив в ней просто не могла отступить. Отвернуться. Ведь они обе уже встречались со смертью. Плевали прямо ей в лицо. Выставив когти, обнажив зубы, они всеми силами выкарабкивались из черной тишины.
Статическое электричество затанцевало по ее коже. Отрицание внутри нее нарастало, пульсировало в висках, и тут ракетные батареи Тарантула ожили. Ана подняла руку, и ярость, клокочущая в ней, вырвалась вместе с криком.
Она кричала.
И КРИЧАЛА.
…
…но ничего не произошло. Совсем ничего.
–
Тарантул выпустил десяток ракет, и все они устремились в сторону Сандерсаурус, оставляя за собой дымящиеся следы. Иезекииль крутанул руль влево, машина на одно страшное мгновение накренилась на два колеса, но сразу же рухнула обратно на землю, поднимая клубы пыли. Ракеты с ревом падали с неба и взрывались позади них дымящимися огненными облаками. Машину сотрясали оглушительные удары, и Ана соскользнула обратно в салон, опасаясь за свою жизнь. Еще один залп ракет разорвался совсем рядом, выбив коврики, закрывающие разбитые окна. Ана почувствовала сильный жар, который чуть не спалил ее кожу.
– Что за…
– Лем, опусти голову! – закричала на нее Ана. – И пристегнись!