– Иезекииль… – прошептала Ана.
– О боже…
Ана посмотрела в глаза репликанта. Глаза цвета когда-то голубого неба. С каким обожанием они смотрели на нее, когда они лежали вместе в ее комнате. И сколько боли было в них, когда он поднял пистолет и прицелился в ее голову…
– Это был ты, – прошептала девушка.
– Что? – Иезекииль изумленно моргнул. – Где я был?
Из-за навернувшихся на ее глаза слез мир превратился в размазанное пятно. Пазл из обрывков воспоминаний наконец-то сошелся. Теперь она точно знала, что именно произошло в те последние несколько часов. Пятеро репликантов стояли в камере и смотрели на кровавую бойню, которую они устроили. Габриэль, Уриэль, Фэйт, Хоуп.
И
– Ты… – Она словно выплюнула это слово, потому что дышать было невыносимо.
– Ана…
Она, пятясь назад, вылезла через разбитое окно на пыльную дорогу. Солнечный свет тут же ослепил ее. Из-за слез мир стал похож на мутный калейдоскоп. Ее уже поджидал Проповедник, держа в одной руке пистолет, а в другой огнемет. Крикет выполз из-под грузовика, весь помятый. Маленький логик, шатаясь, подошел к Ане и обнял ее.
– Ты в порядке?
Около полудюжины машин осадного класса собрались на небольшом хребте, осветив ее лазерами своих прицелов. Их автоматические и плазменные пушки и ракеты были наведены на то, что осталось от бедной Сандерсаурус.
Но Ана видела только Иезекииля. Ужас. Душевные муки. Ярость. Вот что вызывала в ней та картинка из прошлого, на которой он, подняв пистолет, целился ей в голову.
– Ты выстрелил в меня… – выдохнула Ана.
Крикет переводил взгляд с нее на репликанта и обратно.
– Что?
– Убери его от меня, – задыхаясь, прошептала она.
Звуки стрельбы. Шесть пуль пробили асфальт, очертив вокруг нее аккуратный полукруг.
– Успокойтесь-ка, барышня, – предупредил Ану Проповедник.
– Ана… – с мольбой окликнул ее Иезекииль.
–
Проповедник выстрелил в воздух и заорал во все горло:
– А ТЕПЕРЬ ВСЕ, ЧТОБ ВАС, ВЗЯЛИ И УСПОКОИЛИСЬ!
Выстрелы утихли, и повисла звенящая тишина. Охотник за головами кивнул, явно довольный собой. Он убрал пистолет в кобуру, махнул огнеметом в сторону покореженной машины и загробным голосом произнес:
– Можешь уже вылезать оттуда, Пташка. Иначе я могу забыть о манерах и всадить пулю в голову мисс Карпентер. Мне все равно заплатят.
Иезекииль выполз из помятого кузова, и Титаны тут же наставили на него свое оружие. Их оптические прицелы засветились, стволы автоганов пришли в движение.
–
– Нет, – ответил Проповедник. – Не открывать огонь до тех пор, пока я не отдам приказ. Этот ордер является первым приоритетом. Утвержден советом правления, как поняли?
–
Охотник за головами стащил с себя противогаз и полез в изодранное пальто. Выстрел из дробовика разорвал ему грудь, и под растерзанной плотью засверкал металл. Порывшись в кармане, он сунул за щеку щепотку синтетического табака. Потом поднял огнемет и наставил его на Иезекииля.
– Так и лежи, Пташка. Я видел, что сделал огонь с твоей старшей сестрой, там, в Армаде. Так что не двигайся, если, конечно, тебе не нравится запах жареного мяса.
Ана сморгнула слезы, страх перед Проповедником тут же заставил забыть о переполняющих ее ярости и ненависти. Девушка бросила взгляд на Кайзера, все еще неподвижно лежащего в пыли. Рядом с ним валялась ее сумка, внутри которой блестела красным граната из термекса. Но они были так далеко…