Replay

– Звучит слишком бредово, – откровенно усмехаюсь в ответ.

– А ты попробуй, – произносит, бросая вызов. В одно движение, освобождая мою руку от пустующего бокала и отправляя его на поднос появляющегося вблизи официанта. Обрамляет лицо горячими ладонями. Кажется, сейчас знобит только меня, внутри него до сих пор разгорается пламя, не гаснущее после выматывающих физически и морально, манипуляций, производимых с моим телом в машине и бурных излияний, следы которых я столь тщательно пыталась удалить, задержавшись на приличное время в дамской комнате, сразу после входа в ресторан.

Раскрывает языком мои губы. Не обращая внимания на сопутствующие декорации, в виде снующих поблизости десятков людей. Не торопясь, игнорируя незначительные попытки сопротивления, овладевает моим ртом на глазах у публики, нарушая все известные нормы приличия, усугубляя и без того, далеко не невинный поцелуй, глубоким проникновением. Отдышавшись, прячу взгляд в его плечо, слыша тихое, медленное:

– От тебя пахнет сексом. Самым шикарным запахом, которым может быть окутана женщина. Рискуй. Никто не сможет перед тобой устоять.

Выдыхаю, бросая сухо:

– И после этого показательного выступления, ты утверждаешь, что воспринимать меня будут как-то иначе, нежели твоей очередной шлюхой?

– Тшш, – усмиряет мой резкий тон, лёгким похлопыванием руки, обвивающей плечи. – Постарайся вспомнить хотя бы ничтожную долю информации, о делах фирмы, что слышала на совещании. Через час принесёшь мне визитки трёх, готовых вложиться в компанию. И запомни, очень скоро они все будут вращаться вокруг тебя, в желании угодить, – целует в висок, отстраняясь, не пряча ухмылки, глядя в глаза. – При одном неизбежном условии: в этот момент ты будешь у моих ног.

Не скрывая яростного взгляда, с трудом сдерживаю себя, не высказав, на очередной его выпад, первое, что приходит в голову. Порадовала бы Всеволода моя неконтролируемая реакция? После разгрома машины, который был встречен со снисходительной улыбкой на губах, словно ответ на милую шалость неразумного ребенка, пощечина, к которой так стремиться рука, на глазах у полного зала "очень важных персон", стала бы ещё большим глотком бальзама для его искореженной души.

Молча разворачиваюсь, даже не улыбаясь, а оголяя оскал, направляясь в самую глубь. В надежде зацепить взглядом знакомые лица. Тех, рядом с кем, вдали от Баженова, смогу скоротать оговоренный отрезок времени. По пути схватываю с подноса бокал. Не в желании выпить, а лишь занять чем-то дрожащие от злости руки. Говорят, под властью сильных эмоций, человеческий разум способен на большее. Пожалуй, я не вписываюсь в заявленную статистику. Мой потолок, к которому сейчас столь сильно хочется стремиться – это чёрный выход из ресторана, позволяющий спрятаться от всего и всех. Информации, блуждающей в обрывках мыслей слишком много. Она путается меж собой, с усиленным рвением гоня меня от того, кто взглядом выжигает затылок.

Резко стопорюсь едва не врезаясь широкую спину, обладатель которой, в этот момент, принимает неудачно решение повернуться ко мне на встречу. Точно в замедленной съёмке, наблюдаю, как часть шампанского, от резкого торможения, выплескивается на предплечье черного пиджака.

– Извините, – мямлю, пытаясь скрыть неловкость подобием искривленной улыбки. Болезненно выдыхаю, под взглядом того, кто совсем недавно занимал водительское место в автомобиле Всеволода, а сейчас, озлобленно глядя на меня, стряхивает с ткани стекающие вниз капли.

– Досадное недоразумение, – доносится из-за его спины, вкупе с низким смехом. Обладатель голоса делает шаг вперёд и моему взгляду открывается один из знакомых отца. – Простите девушку, Кристиночка Владимировна совсем этого не хотела.

– Не хотела, – бессвязно вторю невысокому мужчине, с сединой, сталью украшающей виски. В моём детстве я часто видела его в нашем доме, а потом, как бы сказал отец, "дорожки разошлись и каждый пошёл своими путями". Папа придерживался в бизнесе действующих рамок закона, а Кирсанов… Он и во времена моего детства, вне формальной обстановке, походил на бандита.

– Конечно, не хотела… – вытирая руку о белоснежный платок, появившийся из кармана, прибивая взглядом к полу, повторяет тот, кого в доме Всеволода, по банальным причинам, или же, наделяя аббревиатуру смыслом, зовут АСом.

Вдвойне становится не по себе. Теперь он считает, что я ещё и обманщица, прикладывающая усилия для создания в его адрес мелких пакостей? Да что за день то такой? Отчего у меня настолько удачно получается падать всё ниже и ниже в чужих глазах? Надо же было пойти именно в эту сторону! Да ещё и с злополучным бокалом игристого вина… Чёрт… кто ж придумал напичкать этот зал таким количеством народа, точно утрамбовал излишек селедки в одну оставшуюся бочку…