Replay

– Спасибо, – роняю, робко, чувствуя подступающие к глазам слёзы. – Мне необходимо, чтобы эта встреча осталось незамеченной… – закусываю губы, не желая вдаваться по телефону в долгие объяснения. Мало ли, чем оснащена эта комната. Кажется, я рискую, произнося каждое слово, не утаив информацию от владельца дома. – Можете подъехать завтра в театр? С черного входа. У меня репетиция в два…

– Кристина… – выдыхает натяжно, а я замираю, ожидая отказа. Слишком прозрачно нынче понятие, что в этом мире каждый сам за себя… и всё же, я надеюсь на его помощь… в память отца.

– Пожалуйста, – молю, ловя на губах одиноко скатывающиеся солёные капли. Голос слегка вздрагивает на последнем слоге, срываясь на шепот, словно я как в детстве, прячусь от родителей в шкаф, едва не пережимая дверью длинный провод телефонного аппарата, рассказывая подружке последние новости и, скопившиеся за день, секреты.

– Я буду раньше, – отчеканивает бесстрастно.

Не успеваю вымолвить "спасибо", слыша глубокую тишину после короткой фразы. Он презирает моё поведение… но разве у меня был выбор другого пути развития сюжета? Разве он понимает, через что мне пришлось пройти? Да и предстоит… переступая через себя.

Быстро моргаю, осушая взмахами ресниц слёзы. Не всё так гадко, как кажется. Смирившись с тем, что от тебя ничего не зависит – вполне можно жить. Да только опускать руки вовсе не хочется. Ещё и Всеволод, ежедневно, словно проверяет, на сколько меня хватит. Провоцирует ситуации, пребывая в которых проще свихнуться, чем выстоять, приняв на себя удар, гордо расправив плечи.

Стук в дверь. Нехотя отвечаю, стирая запястьем остатки слёз на щеках. Рассылаю натянутые улыбки, смутно тянущие на довольствие жизнью, встречая на пороге уже знакомого стилиста.

– Добрый день, – произносит с улыбкой, каким-то странным взглядом всматриваясь в меня. – Присаживайтесь. Начнём колдовать над вашим новым образом.

– Желаете изменить во мне что-то настолько кардинально? – уточняю не столько из-за возникшего интереса, сколько банально поддерживая разговор.

– Если бы мои желания совпадали с возможностями – я бы создал из вас совсем другое. Просто доверьтесь, прикрыв глаза. И… пожалуйста, не стирайте улыбки с губ, когда мы будем спускаться вниз. Поверьте, от этого вы только выиграете.

– Хорошо, – роняю послушно, занимая удобную позу на стуле, возле окна.

От него ничего не зависит. Зачем усугублять ситуацию, ослушавшись мудрых советов. Этот парень предо мной такая же мелкая пешка, как и я…

Спуск вниз. Бездумно растягиваю губы в улыбке. Я даже не стала всматриваться в образ, который из меня вылепили. Мельком взглянула в вертикальное зеркало, поймав себя на единственной мысли: "Мой ценник заметно вырос. Эта женщина, в отражении, выглядит дорого."

Ступени мучительно медленно исчезают под высокими каблуками. Кажется, я спускаюсь целую вечность, успевая сродниться с улыбкой, прилипшей к губам. И первый, на кого падает взгляд, оказывается вовсе не тем, кому она была уготована. Беззвучно сглатываю, стараясь не дрогнуть губами, не отвести взгляда от его глаз, пристально следящим за каждым моим движением. Словно секьюрити, готовящийся сиесекундно отреагировать на выпад в его сторону, обезоружив прицельным выстрелом в голову. По спине пробегает волна дрожи, покрывающая кожу под платьем слоем холодной испарины. Неимоверного внутреннего напряжения стоит мне плавность шагов, завершая виток. Облегченно выдыхаю, разорвав контакт, скрывшись от его взгляда. Небольшая передышка. Отвернувшись от всех. Необходимая как глоток свежего воздуха. Очередной виток и я оказываюсь ещё больше не готова, упираюсь взглядом в улыбку на губах Всеволода. Обезоруживающую. Сбивающую напрочь все знакомые ориентиры. Подкупающую оттенком… искренности? И время ускоряет, доселе, замедленный бег. После приказа стилисту покинуть помещение, я как-то слишком мгновенно оказываюсь в его руках. Не в силах отсрочить сближение, настораживающее резкой сменой его поведения. Столь нехарактерным взглядом, под влияние которого я сейчас попадаю.

Его губы оказываются на кончике моего уха, а рука ложится заметно ниже линии талии, буквально сжимая под собой кожу, захватываемую вместе с тканью тонкого платья, надев которое, мне впервые пришлось пренебречь бельем, рельефно выделяющимся сквозь облегающий материал. И сейчас, от этого клеймящего жеста, щеки вспыхивают краской ярче, чем от любого бранного слова, которое он способен произнести в мой адрес. Моё согласие надеть платье на голое тело, говорит само за себя. Противоречит той, что была прежде. Соглашается с навязываемыми правилами игры. Пусть и приносящей удовольствие лишь тому, кто прописывает сценарий безропотно исполняющим свои роли марионеткам.