Replay

Позади, резким голосом, заглушаемым звуком шагов, произносится короткая фраза, суть которой, пребывая под крепчайшим коктейлем из боли и собственных переживаний, не успеваю уловить. Кажется, он отпросился уйти… Это к лучшему. Пожалуй, впервые отсутствие публики действует на меня расслабляюще, позволяя собраться с мыслями и понять, какие эмоции мне стоит играть.

– У тебя сегодня самая простая задача, – произносит тихо, поднимая мельчайшие волоски на теле, проникающей в сознание хрипотцой. Губы касаются мочки уха, оставляя на её поверхности влажный поцелуй. Выводя окончание фразы: – Ты должна меня обожать.

– В чём же простота этого действия? – уточняю, абсолютно не желая играть. Если между актами есть, хотя бы, антракт, так в доме Всеволода даже сон не приносит должного расслабления, принося вместе с собой бурный поток эмоций, выливающихся в ночные кошмары.

– Я не стану тебе мешать, – шепчет, с явной иронией в голосе, покрывая линию скул обжигающими поцелуями. Захватывая в плен обездвиженные губы, до которых не успели дойти посылаемые импульсы мозга, заставляющего тело подчиняться его приказу. Удерживая шею стальной хваткой пальцев, обездвиживающей конечности. Требуя взаимности, которой тело столь сильно сопротивляется, споря с разумом, утверждающим, что она должна идти добровольно.

Через десяток минут, он, соблюдая видимые приличия, помогает мне сесть в машину, припаркованную напротив крыльца. Я расточаю ему улыбки, вживаясь в заявленную роль и прячу взгляд, точно облитая грязью, встречаясь в зеркале глазами с водителем, видящем во мне дешевую шлюху, под обликом светской дамы, которую столь кропотливо лепил из меня стилист. Дешевка, осмелившаяся, точно на показ, выйти в свет без белья. Именно ей я себя и чувствую, облизывая пересохшие губы, лишившиеся верхнего слоя помады под жёсткими манипуляциями Всеволода. До сих пор ощущая на теле прикосновения его пальцев, смянающих под собой ткань платья, собирающих гармошкой объёмный подол и, проникающих в меня. Пожалуй, если бы он не был ограничен во времени, то продолжил бы начатое, не выпустив из своего захвата. Следовательно, прибыть вовремя на этот приём является для него более важным, нежели получение собственного удовлетворения… А он… тот, кто сидит за рулём, словно чувствует охватывающий меня стыд. И мне безмерно хочется спрятаться, слившись с обивкой сидения, от этого порицательного взгляда, будто всё, что было минутами ранее в пустой гостиной, происходило у него на глазах. Какое право он имеет меня осуждать? Находясь в незавидной роли прислуги, подчиняющейся приказам. Далеко не уйдя от меня. Да и какого чёрта меня должно волновать мнение незнакомого человека, откровенно призирающего меня с первого взгляда? Не имеющего на то видимых причин… Не должно, а разум отзывается волной ярости, застилающей мысли желанием поставить этого недоумка на своё место, о котором он забыл, возомнив себя выше. Даже Кирилл, со своей язвительной манерой разговора, больше располагает к себе, не заставляя меня чувствовать себя подобной, ( как он там выразился ранее на мой счёт?) дворняжкой… Господи, как мерзко… Стараться угодить всем, день за днём топча свою гордость. Забывая чему учили. Кем я была…

Приклеенная улыбка, превратилась в гримасу. Вижу это в отражении на тонировке стекла. Баженов не мог пропустить перемены. Что ж… Исправляюсь, расправляя уголки губ шире. Обхватывая пальчиками его предплечье, провожу тыльной стороной руки по свежевыбритой щеке, способствую повороту головы на себя. Встречая одобрительный взгляд, с сопутствующей ему, лёгкой ухмылкой, подаюсь вперёд, приступая к выполнению заявленных требований. Перехватывая инициативу. Переписывая правила под себя. Быть шлюхой, так… овладеть этим древнейшим "искусством" в совершенстве. Ломать себя, так одним махом, а не по частям.

Прикрываю глаза, с чувством прикасаясь своим к его губам. Всеволод не заставляет ждать, жадно отвечая. Буквально подминая под себя, скользя пальцами меж идеально зафиксированных прядей, вдавливая ладонь в мой затылок. Не позволяя отстраниться назад, открестившись от принятого решения. И, лишь притормаживание автомобиля, заставляет слегка от меня отстраниться, позволяя расправить, сдавливаемую его натиском грудь. Вдохнуть необходимый объём воздуха, избегая головокружения, вызванного ничем иным, как нехваткой кислорода в крови.

– Разберись со всем. Буду позже, – бросает в сторону, не отворачивая от меня головы. В ответ не доносится и звука. Лишь боковым зрением я замечаю, как над панелью между сидений, нависает кулак, из которого на мягкость обивки падает брелок от сигнализации и, лязгающий об него ключ.