Replay

Сжимаю зубы, исподлобья наблюдая за тем, как эта сучка откровенно ластится, всё ниже нагибаясь над стойкой. Баженов же одаривает её снисходительным взглядом, который вполне можно расценить как призыв к более масштабным действиям. Сглатываю ком отвращения, желая выкинуть в ближайшую урну, казалось бы, бесценный конспект, над которым я усердно трудилась последние два часа. Изводя вопросами и уточнениями исполняющего обязанности главы фирмы. Стараясь усвоить поступающую информацию. Осмыслить. Понять… Обиженно поджимаю губы, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Я старалась выполнить задание безупречно, а Всеволод, в это время, вместо обещанного контроля, развлекался тем, что клеил секретаршу, готовую вылезать подошву его ботинок, если он ей это позволит. Чёрт! Нагнетание важности, страха не справится с поставленной задачей – фикция! Ему и дело нет до моих стараний! Кукловод увлечён более интересным занятием: подбором новой марионетки для претворения в жизнь новой идеи по удовлетворению собственного эго!

– Не помешаю? – выплевываю зло, подходя ближе. Небрежно бросаю на поверхность дивана блокнот, желая выбить им из рук Всеволода кружку, расплескав кофе по белоснежной рубашке! Может хоть этот жест отвлек бы его от созерцания глубокого декольте блондинки, одаривающей меня пренебрежительным взглядом.

– Капучино, – бросаю презрительно в её сторону, присаживаясь на край дивана.

С выражением лица, отображающего одолжение, уходит в соседний кабинет, отбивая дробь высоченными шпильками и виляя из стороны в сторону задом, обтянутым юбкой – карандашом. Прослеживая мой взгляд, Всеволод лишь усмехается, уточняя с долей ехидства в стальном голосе:

– Всё усвоила?

Лёгким кивком головы указывает на блокнот, получая в знак подтверждения медленное соприкасание ресниц. Говорить с ним не хочется. Пусть эту функцию берут на себя более мелкие сошки, облепляющие его, словно мухи, где бы он ни появлялся. Странное дело, но все эти дамочки, кажется, готовы на всё под его чёртовым взглядом, а я, с каждой секундой проведённой рядом, всё больше мечтаю избавиться от непредвиденного подарка судьбы, передарив его той, кто, в отличие от меня, способна возблагодарить Бога за подобное счастье.

С прищуром во взгляде, всматривается в мои глаза, продолжая тщеславно:

– Это мы сейчас проверим, – отставляет кружку на гладь небольшого стола, приткнутого в угол. Привстает с места, командуя:

– Пошли.

– Да ты понятия не имеешь, о чём шла речь на заседании, – насупившись, парирую злостно.

Разворачивается ко мне, одаривая непробиваемым взглядом на дне которого плещется, нескрываемая броней, усмешка. Плавным движением руки снимает с левого уха небольшую черную гарнитуру, ранее скрытую от моего взгляда. Напрягаюсь сильнее, в досаде закусывая губы. Пряча руки, приспускаю ниже слегка задравшееся вверх платье. Наклоняется вниз, упираясь кулаками в диван по обе стороны от меня. Машинально отодвигаюсь назад, упираясь затылком в стену. Расширяет ноздри, ожесточая взгляд. Прикасаясь к губам, всасывает в себя нижнюю, приоткрывшуюся от неожиданности. Снимает слой помады, смешивая её вкус с горечью кофе, оставшегося в его дыхание. Резко отстраняется, негромко произнося:

– Я не трахаю секретарш в то время, когда есть более важные дела. Заткни свою гордость и живо следуй за мной.

Опускаю взгляд, вцепляясь руками в блокнот. Делаю глубокий вдох, пытаясь утихомирить разошедшееся сердце. Успокоил, твою мать! Да какое мне дело до того, кого он имеет и где?! Моногамия, для типов подобных ему, понятие вовсе не знакомое! Да и с чего я взяла, что может быть по-другому?! Разве речь шла о чём-то подобном в формате наших финансовых отношений?

Встаю, направляясь за ним вглубь коридора. В обратную сторону от выхода. Акционеры покинули зал заседания не через парадный вход, или же разбрелись по многочисленным кабинетам. На всём протяжении пути я не приметила ни одного из них. Моя излишняя активность явно приелась и большинство решило игнорировать последующее общение.

Заворачиваем за угол. Хмурюсь, не понимая, чего ожидать. Останавливается возле двери мужского туалета, переворачивая на ручке карточку, о производимой уборке, с просьбой воспользоваться другим в ближайшие двадцать минут.

– Я не пойду… – роняю тихо, стопорясь на месте.

Молча хватает за руку, буквально втаскивая за собой в белое помещение, отделанное кафелем и имеющее стойкий химический запах чистящего средства, приторно бьющего в нос аромата лимона. Кабинки настежь открыты. Внутри никого. Это приносит лёгкое облегчение, если не учитывать бьющей мысли в висках о непонимание того, что Всеволод мог задумать. Ничем хорошим пребывание здесь, наедине с ним, мне не грозит. Это ясно, но… не посмеет же он… в здании компании… Чёрт! По телу пробегает ощутимая дрожь, поднимая дыбом мельчайшие волоски.