Replay

Киваю в ответ, продолжая впопыхах собираться. Завязываю в тугой хвост на затылке непослушные локоны, щедро сдобренные блестящим лаком. Быстрыми движениями салфетки, с напором ходящей по коже, смываю грим. На лету подхватывая дорожную сумку, смахивая в неё свою косметику с полки. Я бегу. Это видно невооруженным взглядом. Она лишь кривиться, наблюдая за мной, не спрашивая, зачем и куда.

Молча встаёт, выкладывая рядом со мной ключ от черного входа и несколько крупных купюр из своего кошелька. Стопорюсь, глядя на них, медленно поднимая изумленные глаза. Актерская среда пропитана конкуренцией, жаждой урвать своё место. Быть первым. Любыми путями. Каждый сам за себя. Здесь редко встретишь сочувствие и сострадание.

– Бери, – хмыкает сердито. – Так и знала, что связь с ним выйдет тебе боком. Купи билет подальше и отсидись, пока не найдёт новую игрушку и не забудет про тебя. Кажется, она знает всё. Вновь кажется…

– Спасибо, – шепчу дрожащими губами, то и дело облизывая на них кожу, пересохшую от загнанного дыхания. Порываюсь податься вперёд и обнять её. Но не находя отклика во взгляде, хватаю ручку сумки и, зажав деньги с ключом в другой руке, направляюсь к двери.

Открываю, резко зажмуривая доселе широко открытые глаза, словно от вспышки света, обжигающей сетчатку. Глубоко выдыхаю, пытаясь вернуть себе хоть долю показного спокойствия, слыша над ухом приторно сладкое:

– Далеко собралась, красавица? – фыркает и, разжимая мою руку, забирает ключ и наличность. – Ты предсказуема. Думаешь, я не оставил кого-то из ребят у заднего входа?

– Кирилл… – шепчу, прикрывая дрожащие губы ладонью. – Прошу тебя, отпусти меня. Скажи ему, что не нашёл меня, – срываюсь на крик, умоляя. – Пожалуйста! Обрадуй, что я умерла!

Проводит медленно пальцами по щеке, точно успокаивая. Произносит тихим голосом, будто общается со слабоумной или совсем маленьким ребенком:

– Пока не увидит твоё бездыханное тело, не успокоится. Иди за мной по своей воле, иначе заставлю, приложив силу.

Забирает из ослабшей руки дорожную сумку, отступая от двери и плавно подталкивая меня вперёд. Плачь я сейчас, кричи или пытайся сбежать – результат будет один. Так же, как и все в команде Баженова, Кирилл, в плане эмоций не пробиваем. Всеволод подбирает людей, отражающих его самого. Сочувствия и помощи от них не дождаться…

– Держись ближе, – приобнимает за талию, вызывая тем самым ещё большее отторжение и желание броситься прочь. Только, уперевшись в закрытую стеклянную дверь парадного выхода, далеко убежать не получится. Устремляю взгляд вдаль, замечая напротив его машину, смиряясь со своей участью и понимая, что скрыться уже невозможно…

Глава 21

Знаете, как заканчивают жизнь? Об этом не кричат и не беснуются. Не вывешивают громкие статусы в социальных сетях. И это вовсе не означает, что человек трусит выставлять напоказ принятое решение. Боится, будто в случае публичного оглашения этого шага его смогут отговорить… Бред, да и только. Мне всегда казалось, что к подобному люди приходят осознанно. Поэтому отсутствие предсмертных записок относила к чувству презрения. Неудовлетворенностью жизнью, в которой нечего стоящего и оставить. После себя. Как же сильно, оказывается, я ошибалась… Самоубийство – это импульс. Бездумное, отчаянное желание вырваться из реальности. Сбежать из этого мира, пресытившись ситуацией, в которой ты загнан в угол. Ведь из любого тупика всё же есть выход. Вверх. Или вниз.

Рука Кирилла сжимает моё предплечье. Ощутимо. Не сильно. Ослабляет захват с каждым шагом, приближающим нас к габаритному, черному монстру.

Плотная тонировка у верха стекла плавно рассеивается книзу. Скрывает лицо того, кто, по привычке, занимает центральное место на заднем сидении. Тонировка скрывает. Лицо. Но позволяет убедиться в реалистичности присутствия пассажира.

Автомобиль, подающий задом, при выезде с парковки, за доли секунд до сближения оказывается в зоне видимости моего взгляда, все это время прикованного к пугающему, отполированному чудовищу. Кирилл притормаживает перед препятствием, разжимая пальцы. Наверняка уверенный в том, что пути отступления для меня перекрыты плотно прижатыми друг к другу машинами. Покидающими театр людьми… А мои губы расползаются в неадекватной улыбке. Я знаю каждую кочку на этой площадке… Водитель, приближающийся с левого бока, действует четко, выкручивая руль до упора, без остановки выравнивает колеса, собирается прибавить газ, для пересечения небольшого приступка, огораживающего "непозволительной" выезд с парковки. " Местные" порой пренебрегают узаконенными для "простых смертных" правилами. Сокращают путь в нежелании стоять в пробке на прилегающей территории… Доли секунд… В которые я совершаю уверенный шаг вперёд, становясь незначительным препятствием на пути незнакомого автомобиля. Красной лентой, которую необходимо с треском порвать для удачного финиша.