Replay

Два дня я ждала, что за мной придут. Пряталась дома, не одергивая штор. С наступлением темноты не включая света. Два дня. Вздрагивала от единого звука. Слышала несуществующие шаги, доносившиеся из-за входной двери. Словно кто-то выжидал, насколько хватит моего терпения не покидать устрашающего своей мнимой безопасностью жилища. А я трусливо сидела, запершись на все замки, которые всё равно не смогут спасти в случае вторжения. И, как ни странно, в эти дни не стояла толпа из желающих попасть внутрь. Среди фантомов не было даже Павла…

А я сидела и надеялась, что после моего заявления Всеволод не рискнет действовать в открытую… Но больше всего ждала лишь одного звонка. В полном молчании лежащего вблизи аппарата. Ждала от того, кто вхож в круг высокопоставленной мрази, все эти месяцы испытывавшей меня на прочность. Выбивавшей эмоции, раз не смог добиться желаемого за счёт бесчисленных накоплений, хранящихся на его счетах, даже чувства благодарности за его "бескорыстную" помощь. Ждала, взращивая ненависть к тому, кто дёргал за нити происходящее в каждом аспекте моей жизни!

Ждала с тревогой на сердце. Изнывая от боли. Хватаясь за крупицы веры, держащей на плаву. Веры в то, что я не ошиблась… Что он не такой, как все те, с кем мне это время приходилось общаться. Ждала… а уверенность таяла, словно сигаретный дым, наполнявший мои лёгкие. Употребляемый вместо еды и излишка медикаментов… Убеждаясь с каждой минутой, что и у него есть своя цена. Всеволод дорожит своей свободой и явно расщедрился суммой откупных, или добился молчания иным способом. Да плевать… Мир жесток и циничен. Не в первый раз я ошибаюсь на этом… Только… Сейчас мне точно несдобровать, как бы умело ни выпрашивала прощение, валяясь в ногах.

Идиотка! Что с меня взять? Слишком гордая, чтобы признать себя вещью. Выкупленной за круглую сумму, словно лот на торгах. Возможно, он слишком переборщил с выколачиванием из меня этого факта. Самолично уничтожил инстинкт самосохранения. Заставил просчитывать ситуацию наперёд в желании выбраться из порочного круга. Искать варианты, обесценив компанию отца, выставив за гроши складские помещения, намереваясь побыстрей рассчитаться… Усмехаюсь, смахивая вновь подступающие к глазам слезы. Проще было бы найти киллера. Более быстро и безопасно… Ладно, не спорю, идея глупа… Я повела себя более бестолково, поверив Павлу, да тому, кто обещал, что вместе существует возможность справиться. Начать новую жизнь. Вдвоём. Заново. С чистого листа. Поверила… и ошиблась. Собрав вещи на первое время, замазав ярко выступивший на скуле синяк, отправилась в театр на свой последний спектакль. Ещё не зная, что буду делать дальше. В каком направлении отправлюсь и куда. Оставив перед началом заявление об уходе на столе управляющего, привычными штрихами нанесла грим и, стараясь не стонать от боли, пронизывающей всё тело, влезла в платье.

Баженов мастер во всём. На коже, не считая припухлости скулы, не единого следа. Он легко выуживает ту информацию, которая ему нужна. Не позволяя подняться с колен и распрямить спину…

Приоткрываю дверь гримерки, вцепившись в ручку дрожащими руками, боясь увидеть в маленькой комнате его статный профиль: узкие губы, растянутые в хищную улыбку, и глаза, оголяющие до самых костей. Как он ухмыляется моему страху, чувствуя его запах при каждом появлении рядом. Наслаждается им, словно любимым напитком. Ждет моих бессмысленных оправданий, нелепых фраз, срывающихся с непослушных губ.

Моя бестолковая попытка сбежать от Баженова лишь подтверждает его превосходство. Наказание не заставит себя ждать… А мне с лихвой и того, что я не имею возможности даже узнать о состоянии мамы, не то, чтобы открыть визу, рванув в старушку Европу по неизвестному адресу… Идея с побегом не увенчалась успехом, и попытка вернуть свою жизнь потерпела фиаско… Да, только, воспоминания не выкинуть из памяти, и события не повернуть вспять. Они будут преследовать меня оставшиеся дни, вызывая очередной приступ боли.

Толкаю дверь и упираюсь глазами в недоуменную коллегу, сидящую возле своего зеркала, подсвеченного десятками мелких ламп. Медленно выдыхаю, заставляя её нахмуриться ещё больше. Начинаю нервно смеяться, едва не оседая на месте, заметив у окна большую корзину белых роз, украшенных красными сияющими стразами, словно брызгами крови. Внутри торчит записка, перевязанная алой лентой. Голос срывается в стон раненного зверя. Он… здесь… И нет времени на бегство.

Резко поднимаюсь, скидывая платье. Морщусь от боли в области ребер и живота, сдерживая слезы и стискивая до скрежета зубы. Опускаю голову от заинтересованного взгляда, изучающего меня. Молча натягиваю джинсы, отбрасывая в сторону сценический наряд.

– Всеволод? – настороженно спрашивает Лана, задумчиво хмуря лоб и слегка прищурив глаза.