Реквием по завоевателю

— Человеческая жизнь, Синклер, самая дешевая вещь на свете. Ты свыкнешься с этим. Я был в твоем положении много лет. А сейчас я глубоко опечален гибелью людей, которых я уничтожил,— он помолчал.— Мне так же жаль золотой медальон, который будет погребен здесь, в пещерах, вместе с нами. Он должен быть среди людей, как символ красоты, чтобы им восхищались. Подумай — что же мы за создания, если разрушаем самое ценное — знания?

Синклер с неожиданной горечью отозвался:

— Может, мы на самом деле прокляты, как считают этарианцы. Прогнившие Боги вырвались на свободу, и их дыхание пропитало всю Вселенную. Существование — это сплошные страдания, Звездный Палач. Боль, бедствия, несправедливость — вот наше наследие. Единственная реальность — власть.

— Миф односторонности,— ответил Стаффа с печалью в голосе,— исковерканная эпистемология. Иллюзия, как и...

Синклер перебил:

— Но достаточно сильная, чтобы возобладать на этот момент.

— Это наша вечная трагедия,— согласился Стаффа.

В голосе Синклера зазвучала нескрываемая ирония:

— Если это тебе так ненавистно, зачем ты принимаешь участие в борьбе? Зачем же ты ввергнул Таргу в пучину революции, причем бессмысленной? Как ты можешь рассуждать о справедливости, когда ты сам подстрекаешь своих людей быть палачами? Мне не хочется тебе верить! Ты рассуждаешь об искореженной эпистемологии? Надеюсь, что твоя душа зад охнется в волнах лжи.

Стаффа поймал себя на том, что кивает темному экрану:

— Не я начинал эту бучу на Тарге. И даже если бы я тебе объяснил, почему так произошло, ты бы мне все равно не поверил. Седди считают, что кванты — это шутка Бога во Вселенной. Заключительная ирония. Может, это так и есть. Я еще не искупил свою вину, Синклер. Но тем не менее, я борюсь на стороне Седди — не столько за их жизни, сколько за то, чему они могут научить человечество.

Комм донес легкий, с издевкой, смешок:

— В самом деле? Столько жертв, принесенных на алтарь убийств, интриг, террора и бунта? Избавь меня от своих заблуждений...

— Надежд,— поправил Стаффа.— Может, именно здесь лежит путь нашей свободы из ловушки Запретных Границ. Может, мы сумеем вернуться назад на Землю и...

Синклер резко оборвал:

— Еще один миф.

— Нет, это не миф. Это мечта,— возразил Стаффа.— Цель всего человечества, его назначение. То, чего у нас нет в данный момент. Куда мы идем, Синклер? Когда ты уйдешь, я буду мертв и похоронен. Затем ты нападешь на сеззанцев и, если быть честным, выиграешь. Ты сумеешь совершить чудо и покорить Компаньонов. А потом? Где конец всему? Гы уничтожишь человечество. Мечты превратятся в радиоактивную пыль. Оплавленные обломки расколотых миров в отравленной атмосфере. Блестящее и манящее будущее, не правда ли?

— Разговор у нас бесцельный, Звездный Палач,— ответил утомленный голос.— Твоя последняя надежда — выйти и сдаться.

Стаффа рассмеялся:

— Чтобы попасть в ручки Айли? Ты что, серьезно? Ответь мне, что ты знаешь о ней? Прогнившие Боги, ты же сам не доверяешь ей, разве не так?

Синклер раздраженно отрезал:

— А ты считаешь, я должен доверять седдианскому бунтовщику? Не говори мне о доверии. Твои Седди довели моих родителей до гибели. Я на себе познал то зло, которое зовут Седди. Но я и не предполагал, как дорого это будет стоить — убить тебя.

Стаффа взглянул на индикатор времени и сказал:

— Я помогу тебе спасти Мака и его людей. Дай нам выйти. Только выпусти нас и увидишь, как тебе сразу удастся выручить Макрудера,— Стаффа рассмеялся.— И что бы ты, Синклер, ни думал, победа все равно на моей стороне. У меня около двухсот мужчин и женщин, почти необученных. А мне удалось захватить шестьсот твоих лучших ребят. Этого уже не изменить, даже если мы все здесь погибнем.

Несколько мгновений комм молчал, потом снова раздался негромкий голос:

— Мне бы очень хотелось проучить тебя и твоих Компаньонов, Звездный Палач. Но сейчас мы в неравных условиях.

— Да, увы, это так.

— Больше всего, Звездный Палач, мне хочется заглянуть в твои глаза.

Связь прекратилась. Стаффа отвернулся, прошел через комнату и сел на деревянный стул у большого планшета с расстеленной картой. Отсутствующим взглядом он смотрел куда-то поверх стола, полностью погруженный в свои мысли, не сразу расслышав неожиданный вопрос.

Бруен повторил:

— Ты понимаешь все это?

Стаффа повернулся:

— Я даже не слышал, как ты вошел.

Бруен стоял на пороге, опираясь тонкой рукой о притолоку. Синяк на его лбу по-прежнему выглядел ужасным. Усталый пожилой человек в белоснежной робе неуверенно шагнул вперед и медленно опустился на скамью, невесело вздохнув:

— Я все делаю бесшумно в эти дни,— помолчал и добавил:— Я очень рад, что ты проникся идеями.

Стаффа поднял руки и пожал плечами:

— Реальность — это искусственно создаваемая норма. На нашем уровне сознания мы нечувствительны к квантай. Мы принимаем только общие направления. Кайле нужно указывать ориентиры... и очень много думать, чтобы полностью постичь химеру реальности.

— Только кванты и Бог — вот реальность,— согласился Бруен, кивая головой, украшенной жутким пурпурным синяком.