Рекрут

– Ну что, лётчик, – повернувшийся ко мне дед, принялся прилаживать к своему карабину длинный штык: – Ты, я слыхал, в штурмовые ходил?

– Было дело, – киваю, одновременно оглядываясь по сторонам в поисках оружия. Патронов нет и мои пистолеты сейчас годятся лишь на роль дубинок. А много ли ими навоюешь против бронированной твари? Если только по глазам попасть, да и то – вряд ли. Так жаба и даст себя подранить.

– Лопату возьми, – он протягивает мне короткую сапёрную лопатку: – Как бошку приподнимет – руби! Повезёт – глотку разрубишь.

– Угу, – киваю, взвешивая в руке лопатку.

– Не дрейфь, парень, – жмурится дед: – Это всё ща быстро закончится. Вот они подойдут, затем прыгнут, а мы их отсюда, – он потыкал вверх штыком: – Прямо в брюхо. Отобьёмся, впервой, что ли?

– Это точно, – чуть привстав, выглядываю из-за бруствера и немедленно падаю на дно траншеи. Там, внизу, всего в нескольких метрах ниже, меня встречает холодный взгляд чужаков, подобравшихся уже почти вплотную.

– Близко? – Старик напрягается, готовясь ткнуть штыком вверх.

– Рядом, – отвожу руку для удара.

– Штурмовики! Наши! – Кричит боец, выскочив из траншеи. В пару прыжков оказавшись около флага, он срывает с головы шлем, принимаясь размахивать им в воздухе. Я мигом узнаю его – это он докладывал старшине о радио из штаба и именно он передал мне пару пистолетов, отправивших на тот свет нескольких жаб.

– Штурмовики! Наши! Не бросили! – Замерев, он указывает на три чёрные точки, пикирующие на нас.

– Ложись, дурашка! Ложись! – Вскочивший на ноги дед машет винтовкой, но поздно – воздух вокруг бойца вскипает от множества синих лучей, а ещё секундами спустя, на кишащий жабами склон обрушивается лавина огня, перепахивая его до основания.

* * *

Пилоты работают идеально – рваная граница перепаханной земли проходит в считанных метрах от края траншеи. Задрав голову и сжав кулаки наблюдаю за тройкой машин.

Взмыв свечой вверх, штурмовики закладывают мёртвую петлю, слаженно разворачиваясь перед выходом из неё. На сей раз разрывы ложатся по тому месту, где совсем недавно тянулась ломаная линия первой траншеи. Их попадания перемалывают в пыль как жаб, ищущих спасения в болоте, так и тела наших бойцов, оставленных на поле боя.

Новый разворот и огненный дождь обрушивается на поверхность болота, так неудачно приютившего наших врагов. Поверхность вскипает, выбрасывая вслед штурмовикам столбы пара, но я больше не смотрю туда. Сняв шлем, я смотрю на вершину холма, где чадя догорает красное полотнище флага, древко которого обнимает мёртвый боец, с дымящейся дырой посреди груди.

– Что загрустил, летун? – Старый боец, на лице которого широкая улыбка приподнимает усы, отщёлкивает штык: – Ну убили, обычное дело. Ща он, поди, уже с сестричками любезничает, – подмигивает он мне: – Ты вот что смотри, – разворачивает он меня в сторону от холма, где ревя моторами садится один из штурмовиков, оставив двух других нарезать круги в воздухе над нами.

– Точно тебе говорю, за тобой он тут, – подталкивает меня дед в сторону замершей на земле машины: – Иди, сынок, всё ж не твоё это дело, с нами тут грязь топтать. Иди.

* * *

Стоило лишь колпаку кабины отползти назад, как пилот, заблаговременно отстегнувший ремни, выскочил на крыло как чёртик из табакерки. Короткая пробежка, прыжок, но стоит только его ногам коснуться сочной зелёной травы, как пилот поскальзывается, преодолевая последние разделяющие нас метры на пятой точке.

То, что это Клемент видно по закопченной эмблеме на боку штурмовика.

– Подъём, боец, – нагнувшись, помогаю ему подняться на ноги, и он, стоит только его ногам ощутить твёрдую опору, повисает на мне, заключая в крепкие объятья:

– Командир! Вы живы! А я… А мы…

– Клемент! – С трудом, но отстраняюсь от него: – Отставить нытьё! Ну что со мной могло произойти?! Подумаешь, внизу малость повоевал. Так не в первой же. Ты мне вот что скажи, – киваю головой, указывая на пару штурмовиков, нарезающих круги над нами:

– Там кто? Гриб, Нож? У них всё в порядке?

– Так точно! – Вытягивается он по стойке смирно: – После того как вас… Как вы ушли на вынужденную, мы… – Громкий писк в откинутом шлеме заставляет его смолкнуть и Клемент, накинув его назад, на голову, несколько секунд бесшумно шевелит губами, после чего принимается возиться с замками, отщёлкивая прозрачный горшок.

– Вас, – протягивает он мне шлем.

– Здесь Поп, слушаю, – накинув его на голову, вслушиваюсь в треск помех, через которые пробивается узнаваемый голос Кальтуса.

– Сэм? Жив!

– Так точно, господин капитан второго ранга. А что со мной станется? В худшем случае – с мед центра бы, из воскрешалки бы доложил.

– Не доложил бы, – в его голосе слышно облегчение: – Ладно. Об этом и прочем – наверху поговорим. Сейчас забирайся в машину и пулей наверх! Немедленно!

– Так перемажу же всё, – окидываю взглядом ставший серо-чёрным от грязи скафандр: – Может хоть почиститься дадите. Минут пять – вода тут рядом. И… Господин капитан второго ранга – прошу пояснить – не понял вас. Почему не доложил бы? Или здесь воскрешалки тоже… ну, как и тогда? Не работают?