Рекрут

– Так вы к Кальтусу? – Мундир офицера украшен лишь значком классности, да медалькой. Юбилейной – сколько-то там лет мира. Ну да – против меня, обвешанного наградами, выглядит он бледно.

– К нему, – одёргиваю парадку.

– Ваша фамилия? – Поднимает он со стола планшет, начиная сверяться с невидимым мне списком.

– Светозаров.

– Сожалею, – планшет возвращается на стол: – Вас, в списке приглашённых – нет.

– Так… А Назин? Такой есть? – Припоминаю фамилию порученца, благо плашка с его ФИО только что была перед глазами.

– Так ты же не он? Он – порученец, а ты – пилот.

– Он – точно не придёт, – рот, против моей воли, кривится в усмешке.

– И ты – тоже, – немедленно мрачнеет капитан: – Мне вот только драки в салоне не хватало.

– Драки не будет, обещаю.

– Не будет? – Хмыкает он, обводя меня красноречивым взглядом: – А то я по тебе не вижу. Ты же сейчас, как войдёшь, вмажешь! А после, как до старых дрожжей дойдёт, вмажешь ещё кому-то. По морде тыловой. У тебя это прямо на лице написано.

– Не вмажу, то есть… фууух… – Приваливаюсь к стене, принимаясь тереть лицо руками: – Не буду я драться.

– А что будешь?

– Я поговорить иду. – Поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза: – О парнях. Тех, что… Ну ты понимаешь.

– Понимаю, – тихо произносит капитан, отводя взгляд в сторону: – Только не могу.

– Честно – ну не буду я там никому морды бить. Помянуть хочу. С Кальтусом. Он их отправлял. Представляешь – каково ему? Сейчас, когда, – горло перехватывает и я смолкаю.

– У меня дежурство через три минуты заканчивается, – продолжает смотреть в сторону офицер: – Мы сейчас готовиться к сдаче поста будем. Бойцы! – Рявкает он на морпехов, поворачиваясь ко мне спиной: – Пост! К сдаче дежурства! Пригото-вить!

Скользя спиной по стене шагаю в сторону.

Ещё шаг, ещё, метрах в пяти от поста отлипаю от стенки и, одёрнув китель, неспешно бреду в сторону широкой двустворчатой двери, над которой висит голограмма дюзы, исторгающей зелёный хвост выхлопа.

* * *

Обстановка внутри напоминает мне дорогой, киношный бордель. Вот хоть что со мной делайте, но впечатление именно такое. Тяжёлые, тёмно красные, портьеры. Глубокие мягкие кресла, в том же цвете, ковры и даже приглушённое освещение – всё именно так, как показывают на экране, подчёркивая элитарный статус подобного заведения. Вот, разве что, девочек нет. Вместо них, богато и призывно полуодетых, между столиков снуют вестовые, на парадной форме которых нет знаков различий.

Кальтуса замечаю практически сразу – он занял столик справа от входа и, что сейчас для меня более важно – он сидит один. Подхожу и присаживаюсь напротив, не спрашивая разрешения.

– Ааа… Это ты? – Подняв руку он подзывает вестового: – Пива. Два. И закусить. Я тебя ждал, – продолжает он, не дожидаясь, когда официант исчезнет: – Морду бить пришёл? Меня Назин уже предупредил.

– Жаловался? – Кивнув официанту, возникшему у стола со всем заказанным, принимаю от него кружку: – Нет. Зачем? К чему это? Давай лучше парней помянем, – приподнимаю кружку в салюте и Кальтус, ни на секунду не задерживаясь, повторяет мой жест.

Некоторое время молчим, отдавая дань памяти погибшим, а после я первым нарушаю тишину.

– Это теперь так всегда? Без воскрешения будет?

– Разведка говорит, – чуть помедлив, отвечает он: – Что подобная технология требует много места. В том конвое, ну ты понимаешь, о чём я, – кивает он в сторону: – Такая была. Установка. На одном из транспортов. Жабы его сами подорвали. Мы, поначалу удивились, чего это они так – транспорт не под атакой был и вдруг взорвался?! Ну – разведка туда, обследовала обломки, как смогла, и дала заключение о неком весьма крупногабаритном устройстве. Решили, что в транспорте именно блокиратор сигнала был, – вздохнув, он отпил пива: – За неимением других вариантов.

– Понял, – киваю ему, а затем повторяю свой вопрос: – И что? Теперь всегда так будет? Без воскрешения?

– Ты чем слушаешь? – Начинает закипать Кальтус, но быстро осаждает себя: – Извини, нервы.

– У всех они.

– Ну… да…, – задумчиво тянет он: – А по той машине… Она только в транспортник влезет. Да и не особо их много, блокираторов этих. Так в разведке считают, а иной информации, – разводит он руками: – У меня нет.

– Ясно, – отпиваю пива: – Ясно, что ничего не ясно. Ты мне скажи – ты сигналы, с транспортов тех, видел? Что они сдавались?

– Угу, – Кальтус, опустив голову, принимается перебирать гренки, отбраковывая поджаренные хлебные палочки одну за одной.

– А чего не остановил? Атаку? Там же дети были! Дети!

– Там был враг, – выбрав одну, он принимается её рассматривать со всех сторон: – А враг должен быть уничтожен. Чего тебе не ясно, пилот?

– Враг – да. Ребёнок нет, – вырываю гренку у него из пальцев, отбрасывая в сторону: – Это ты понимаешь?