Читаем Река снов полностью

От немедленных и грозных санкций (от вышибания из школы до вполне реального полицейского преследования) нас спасло то, что не одни мы в ту ночь куролесили. Группа выпускников, тоже чего-то напившись, на радостях устроила еще худшие дела. Я слышал про сгоревшую женскую баню, попытку прирастить оленьи рога к голове владелицы публичного дома, и что урядницкому «козлу» были заменены колеса на тележные. Достоверность этого подтвердить не могу. Поэтому руководство школы сочло, что со столбом накуролесили они же, благо виновные каялись во всем, от внебрачно зачатых детей до пожара в бане, а их приехавшие отцы платили за все.

С тех пор я абрикосовую наливку не пью.

Кирилл Рябцев, которого я сейчас не смог повидать, как-то рассказал мне, что он попытался уже в зрелые годы попробовать повторить фокус с завязыванием столба в кукиш. Не преуспел. Тогда он подумал, что зачастую пьяницы, протрезвев, забывают, что было, а потом, снова выпив, вспоминают. И хлебнул абрикосовки. Увы, ничего не вышло. Точнее, кое-что было – голова болела. То ли абрикосовка хуже стала, то ли Кирилл постарел.

Я про этот случай рассказывал немногим и опыт не повторял. Третий участник эпопеи – Михаил Филимонов пропал из вида после окончания школы, поэтому спросить его нет возможности.

Семен прервал мои воспоминания, сказав, что на следующей стоянке, в Симбирске, он даст телеграмму в компанию о возможном нахождении подводных монстров. Я спросил его, когда мы там будем и сколько простоим. На что получил ответ, что завтра, ближе к полуночи, и простоим всего около часа. А почему – я должен сам догадаться.

Тоже мне проблема – догадываться о таких простых вещах! Симбирский сепаратизм называется.

В Старом Мире Симбирск был крупным городом, прославленным не хуже Казани. Но в наш мир он не перенесся. Много позже приблизительно на том месте был построен небольшой форпост, получивший название в честь старого города. Ну и вот на таком зыбком болоте воздвигся местный сепаратизм, желавший всяческих свобод и привилегий, но не считавшийся с реалиями.

Поэтому в этом месте все бродит и бродит квашня сепаратизма, но уже почти век она не в силах добродить до уровня гуляй-польского. Мешают реалии, а именно соседство двух довольно крупных и сильных аборигенских герцогств. Они отделившийся Симбирск мгновенно прожевали и проглотили бы, коль не будет у него за спиной такой силы, как Казань. Поэтому местные фрондеры резких движений не делают, а демонстрируют свое наличие и активность, старательно удерживаясь в рамках, за которыми уже фигурирует угроза получить по полной. Казань же демонстрирует презрение к этой мышиной возне.

А вольнолюбивые симбирцы раза три в год собирают вече, на котором, вволю покричав про казанское иго, не дающее расцвести их городу, составляют петиции с различными требованиями. От мощения городских улиц до увеличения доли налогов, оставляемых в городе.

С чего симбирцы решили, что Казанское ханство будет вкладывать и вкладывать деньги в не самый важный свой городок, в котором и полутора тысяч жителей нет, – ведают только небеса. Они же только ведают, какие миллионы налогов уплывают в Казань с пяти городских лавок, бойни и трех кабаков…

В основном эти петиции игнорируют. В ответ симбирские свободолюбцы, избранные в городской совет, мелко мстят. Когда приходит пора писать другие бумаги вроде отчетов, они демонстративно начинают называть казанский диван не диваном, а парламентом, должностных лиц – аналогичными названиями из русского языка и пр. Их вежливо поправляют.

Оттого в фольклоре казанском появилось нецензурное, но точное выражение, обозначающее не только поступки симбирцев, но и всякую бестолковую активность и капризное поведение. «Чисто симбирская ВЕЩЬ». Что за слово скрывается за эвфемизмом «ВЕЩЬ», вы догадались.

Симбирцы обиделись и старательно изобретают не менее ядовитое выражение про Казань, но до сих пор ничего столь же ядовитого не родили. Так прошла слава Симбирска, некому в нем теперь ни букву «Ё» выдумать, ни столицу ханства уязвить, ни революцию устроить…

Пока мы болтали, Семен успел добриться. Сейчас ему было время идти на мостик, а я остался в каюте, занявшись умыванием. Далее я дождался Семена, и мы отправились на завтрак.

После завтрака я, по обыкновению, разглядывал на верхней палубе пейзажи и ловил токи Силы.

Клонило на дождь, и воздух был наполнен силовыми потоками. У меня прямо-таки начался «магический жор»: хотелось впитать все больше и большее потоков Силы. Прямо как если бы я вчера ее очень много потратил. Ближе к обеду я аж забеспокоился – Сила лилась в меня, как вода в кадушку с худым дном, не получить бы от этого неприятностей. И ощущения что вот, уже хватит, – не было. Потому я волевым решением прервал охоту и решил вторую половину дня провести в каюте.

К обеду стал накрапывать дождь. Сначала мелкий и даже слепой, потом подтянулись тучи, закрыв весь горизонт, и до самой темноты мы шли сквозь стену дождя.

Перейти на страницу:

Похожие книги