Река снов

Да, конечно, «тверже стали, орлиного когтя безнадежное сердце». Только «безнадежное сердце» при таком давлении может и не выдержать. Придется Светлой Четверке меня поднимать, как зомби, и далее собственноручно вести на цель. Есть в этом какая-то издевка судьбы: Не-мертвый, повелитель мертвецов и вампиров, погибнет от рук подъятого зомби. Демоны, которые будут терзать душу Ашмаи, вволю нахохочутся над этим обстоятельством.

А теперь сцеплю зубы и займусь анализом. Первая часть сна – это не будущее, а уже бывшее, за напоминание о котором Высшим Силам отдельное спасибо.

Провал в некое подземелье – вполне вероятно. Вряд ли ценнейший предмет лежит на поверхности, укрытый лопухом от солнца и дождя.

Рука, влипшая в скалу, – это явно предупреждение. Не миф же о Тесее мне напоминают. То есть прикосновение к артефакту может убить, сделать рабом артефакта, полностью изменить твою природу – это вполне согласуется с тем, что я знаю. Похоже, что филактерию нельзя трогать даже после освобождения от укрывающих ее чар.

Вот про то, что коснувшись филактерии, сам станешь личем – этого еще не было. Что же это означает? Прямое указание, что Ашмаи вплел и такое заклинание? Или это понимать нужно аллегорически? Постепенно кристаллизующееся зеркало – что это? Лишнее напоминание о неприятном случае, произошедшем со мной в молодости? Или намек на то, что в лича сразу не превратишься?

Кто бы подсказал…

Но вообще – что личу до зеркал? Они ему не мешают и не помогают (согласно тому, что я знаю). Или застывающая ртуть – это указание? Взять пузырек ртути, но не использовать ее типичным способом, а вылить на лича? Или филактерию? Или куда-нибудь еще…

Глаза мои потихоньку закрылись, и я задремал. Пробудил меня Семен, пошедший в ванную и там что-то уронивший. Как раз я увидел во сне необычный нож, висящий в воздухе неподвижно. Сделан он был не то из бронзы, не то из золота. Клинок трехгранный, наподобие стилета, только грани очень широкие. Гарды нет. Рукоятка из того же металла, в виде женского торса со всеми подробностями анатомии. Рукоятку продолжает голова женщины. Голова была живая и злобно щелкала острыми зубами.

Я преодолел некоторое почти неотложное желание, ибо Семен еще не покинул ванную, и заставил себя подумать о последнем видении. Это явно был жертвенный нож. Только где я его видел или читал про него? Это я так и не смог вспомнить, зато в процессе размышления пришла дельная мысль.

Когда Семен вышел, я поздоровался и быстро проскользнул в ванную. Когда я вернулся, Семен готовил бритвенный прибор. Я сказал:

– Положи пока бритву, а то порежешься.

– Ты хочешь сообщить о какой-то опасности для жизни?

– Хочу. У меня есть идея и предупреждение.

– И что за идея?

– А вспомни, как назывался большой город на берегу Великой между Нижним и Казанью, который частично перенесся, но его вода затопила?

– Чебоксары, кажется… Или как-то вроде того. И в чем подвох?

– А не живут ли зеленые и мокрые твари в подводных домах Чебоксар? Питаются когда осетрами, когда аборигенскими печенками?

– Ты гляди? Неужто так и есть?

– Пока это гениальная догадка. Но, если я прав, капитаны и судовладельцы будут жить поспокойнее.

– А предупреждение про что?

– Если мне не изменяет память, то мы будем еще плыть возле города, который тоже перенесся, но оказался затоплен. Вдруг там они тоже есть?

– Да, есть еще пара мест, которые можно подозревать.

– А может, и больше. Но нужно бы понять, отчего бывшие Чебоксары много лет никому жить не мешали, а теперь из них полезли…

Семен ответил, что не стал бы утверждать, что совсем ничего раньше не было. Да, баронов с любовницами в каютах без соуса не поедали, но пропавшие без вести были как и среди команды, так и среди пассажиров. И пойди пойми, как любой из них пропал – просто по пьяни свалился за борт или его сине-зеленый утащил в воду…

– Теперь придется искать по всем направлениям. Может, даже нырнут к развалинам Чебоксар. Пусть маленько казанские ученые растрясут свои организмы. Ну и меньше будет энергии уходить на балаган – от черепов в воротах до Дня Побитых Приказчиков. А то заигрались…

– Не ворчи. Можно подумать, я не помню твои рассказы про школьные похождения. Что вы там натворили: на улице каждую третью доску от забора оторвали и воротный столб завязали в виде кукиша? Я ничего не перепутал?

– А то! Теперь это достопримечательность местная. Люди приходят и деньги платят за право посмотреть. А на соседнем пустыре «пострадавший» купец Лошкарев пивную открыл. «Железный кукиш» называется. Там зеваки обсуждают впечатления от увиденного за кружкой пива или чего другого.

Да. Тут Семен прав, и мы чудили. Три оболтуса (я в том числе), которым учиться оставался последний год, попробовали после сдачи экзаменов абрикосовой наливки. Она была очень вкусная, пилась легко, пахла, почти как свежий абрикос… На ноги не действовала, но мозги сдвинула капитально. Я лично не помню, как мы на этой улице Прорезной оказались и кто как конкретно колдовал. Может, и я тот столб изуродовал, может, и не я. Остальные участники тоже не могли вспомнить деталей.