Рейд во спасение

Наконец тело Азиабелиса очень быстро превратилось в раскаленный брусок металла, почти разрубленный пополам. Азазель с воплем спихнул его с себя, откатился в сторону и едва вытянул руку в сторону, как в ладони появилась рукоять его блистающего меча.

Тело Азиабелиса засветилось ярче, вспыхнуло багровым огнем. Комнату наполнил удушливый запах гари и горящего металла, потек было к стенам, однако на глазах испарился и пропал, только в комнате остался жаркий и пропитанный пожаром воздух.

– Хотел и бриллиант взять, – спросил Михаил, – и карту себе оставить?

Азазель сказал хрипло:

– Не думал, что пистолеты окажутся бесполезными так рано. И это еще если учесть, что он не знал, кто мы.

– Будет хуже? – спросил Михаил тревожно.

– Намного, – заверил Азазель, уже приходя в себя. – Рад? Вижу, счастлив. Все-таки в тебе так силен убийца, что даже стыдно за такого соратника-милитариста… Карту не потерял?

– На месте…

– Не помял?

– В таком футляре не помнешь, – буркнул Михаил. – Пойдем, что ты ищешь?

– Да так, – ответил Азазель, – для сувениров.

– Азазель!

– Мародерство почетно, – возразил Азазель. – Если само слово коробит, замени на «дроп» и «лут». Когда слово становится неприличным, его тут же заменяют новым, еще неонеприличенным.

Беженцы на привале успели перекусить, распластались на голой земле, отдыхая и переводя дух, Обизат выскочила навстречу, на лице тревога и счастье.

– Все хорошо?

– Мы же вернулись, – напомнил Михаил.

Она кивнула, принимая, что герои возвращаются только с победой, а если не вернулись, то погибли красиво и доблестно.

– Какие приказания?

– Седлайте бехемов, – велел Михаил, – посмотри, что можно оставить из барахла, что тащат с собой. На новом месте Азазель даст немного денег, чтобы купили необходимое, так будет проще.

Азазель кивнул, то ли одобряя решительный тон Михаила, то ли соглашаясь, что немного денег даст, но только немного, деньги зло, а бедность, как говорят эти странные христиане, якобы благо. Правда, протестанты с этим не согласны, потому и лидируют везде.

Михаил и Азазель выдвинулись впереди группы, Обизат вроде бы в арьергарде, но ухитряется забегать по сторонам, Михаил чуть проследил за нею взглядом, ничего, здесь она в своем мире.

– А тебе здесь не жутковато? – спросил он.

– Да ладно тебе, – сказал Азазель с великолепной небрежностью. – Мы здесь не первые! Иисус не только сам пришел, но и вывел отсюда Адама и еще ряд заслуженных товарищей, на которых обратил благосклонное внимание.

Михаил пробормотал:

– Эта часть как-то мимо меня прошла.

– Ну да, – сказал Азазель с сарказмом. – Это ж все без боев и кр-р-ровавых сражений!.. Но Иисус после распятия, о котором ты, оказывается, даже не слыхал, попал в ад, он же человек, как и ты! Или сам явился, неважно, там всякие толкования и непонятки. Здесь отыскал Адама и Еву, а также с полдюжины ветхозаветных праведников и вывел их из ада прямо в райские обители, где до этого времени было только четверо: Моисей, Илия, Енох, а также тот разбойник, которому Иисус на кресте пообещал, что сегодня же он будет в раю.

Михаил поморщился.

– А разбойника за что?

Азазель пожал плечами.

– У всех бывают минуты слабости, Иисус был рожден человеком, чего ты хочешь? Бывает, в рай проскальзывают и незаслуженно, такова жизнь. Идеальных вариантов не бывает. А кто-то из достойных рая остался в аду, увы… Но, в целом, система справедлива!

– Ну, система…

– И вообще, – напомнил Азазель, – почва здесь удобрена и унавожена. В ад попали задолго до Христа знаменитые Симон Богоприимец и Иоанн Креститель, ты же точно о них не слышал?.. Это они здесь, сидя в котлах или поджариваясь на вилах, точно не знаю подробности, вели возвышенные проповеди о скором, вот уже вот-вот!.. пришествии Иисуса.

Михаил вскинул брови.

– Какие-то святые?.. Тогда чего они здесь?

– Уже не, – ответил Азазель, – но сперва были здесь, верно. Потом, как я уже сказал, пришел Иисус, тоже малость попроповедовал, суток трое примерно, после чего сам покинул ад и с собой захватил целую группу. В первую очередь Адама, Еву и горстку праведников, в том числе этих Симона и Иоанна. Если Иисуса рассматривать, как воплощение Всевышнего, то пришлось бы признать, что либо подобрел со временем, либо пересмотрел в чем-то взгляды… или же Творец – одно, Иисус – другое.

Михаил сказал в нетерпении:

– Ничего не понял!

Азазель сказал внятно:

– До Иисуса в раю кроме уже названных были только Моисей, Илия, Енох и разбойник, которого распяли рядом с Иисусом, но тот успел подсуетиться и заручиться обещанием Иисуса, данного в горячечном бреду, что в этот же день попадет с ним в рай.

– А Иисус?

Азазель сказал с досадой:

– Ты что, туговат на ухо? Я же сказал, он не только вывел из ада целую толпу и притащил в рай, что было неслыханным нарушением, но и сообщил, что в будущем все люди, кто моет уши и чистит зубы каждое утро, попадет в рай. Или что-то типа того.

– Бунтарски, – согласился Михаил. – И как на это смотрит Творец?

Азазель пожал плечами.