Рейд в ад

Солнце, только что ярко светившее, вдруг в один момент рухнуло, упав за один из вздымающихся в небо пиков. Будто сами собой набежали со всех сторон серые тени. На серо-коричневых камнях они становились черными, поглощая быстро скукоживающееся пространство. И совсем скоро мир сузился до расстояния десяти шагов.

— Дальше идти нельзя, — Исмаил встал, остановились и все мы, — круто, узко. Можно сорваться. Упасть. Здесь спим, — его рука очертила скорее угадываемую, чем виднеющуюся во тьме небольшую, почти квадратную полянку.

Вот как получилось, а я-то мыслил, идти ночью или не идти. Как говорится, мы предполагаем, а Господь располагает. В данном случае мне следовало бы не прожекты строить, а спросить проводника…

— Горелка есть? Кофейку хочется, — я еще раздумывал, куда приземлиться, а Эдуард мыслил, как бы скорее пожрать.

— В рюкзаке, — ответ вырвался машинально, но сообразив, я запротестовал: — Тебя что, контузило? Ночь, какой на хрен чай-кофе? Пендосы наблюдателя на горе выставят, и получи фашист гранату. Никакой горелки!

— Здесь можно, — вмешался в разговор Исмаил-Хан. — Маленький костер можно, тут скалы кругом, — он замолчал, видимо, обдумывая слова. — Мешок, каменный мешок, никто не увидит. Если только с вертолета…

— А ты говоришь, наблюдателя, наблюдателя, — довольный своей правотой, Эдик полез к моему брошенному на камни рюкзаку. Найдя там газовую горелку, он принялся чудодействовать со своей полуторалитровой кружкой. — Вот, на всех хватит, — сообщил он, когда сине-розовое пламя лизнуло тонкое металлическое дно.

— Саид, Ахмед, давайте к нам! — я позвал усевшихся в сторонке летчиков. Те не стали отказываться, а поблагодарив за приглашение, подсели к нашей сильно прореженной за последнее время компании.

Вода, бывшая и без того теплой на высоте нескольких тысяч метров, вскипела быстро. От души насыпав в кипящую жидкость кофе и сахар, Эдуард отхлебнул несколько глотков и передал кружку мне. Я же, прежде чем пить, осторожно отлил немного кофе в свою кружку и передал ее Алле.

— Спасибо, — ее пальцы коснулись моих.

— Не за что. — По небу прокатилась падающая звезда. Если бы успеть загадать желание…

— Ты пить собираешься или так и будешь сидеть с открытым ртом? — недовольно пробурчал Каретников.

— Эд, отвали, — можно подумать, ему виден мой открытый рот. Ответив Эду, я с наслаждением отпил из его кружки, посмаковал, хлебнул еще разок и передал горячую посудину дальше. Есть не хотелось. Усталость отняла все, затмив собой даже голод.

— Леня, первую смену отстоять сможешь? — Я чувствовал, что засыпаю…

— Да.

— Разбудишь.

Я расстелил коврик, лег и мгновенно уснул, не успев вытащить спальный мешок из компрессионника.

— Михалыч, — позвал Леонид, тихонько тормоша меня за плечо. — Вставай, время.

— Как штык, — так же тихо отозвался я.

Нащупав автомат, начал тихонько подниматься. Луна взошла на небосклон и осветила спящих. С удивлением я заметил, что рядом со мной, укрывшись моим же спальником, спит Алла. Тихо похрапывал Эд, стонал и все время ворочался Леха, два афганских вертолетчика лежали с краю, укрывшись одним спальным мешком. Исмаил прикорнул чуть в сторонке, набросив на себя какой-то плед и крепко даже во сне обнимая автоматный ствол.

— Ложись, — я показал Леньке на свое место, но тот отрицательно покачал головой.

— Я здесь лягу, — Шпак показал застеленное ковриком местечко между Лехой и Аллой.

— Спи, — подхватив рюкзак, я вышел из круга отдыхающих людей, поднялся повыше, нашел местечко укромнее и, сев на рюкзак, принялся наблюдать. Ближе к середине моего ночного бдения прилично посвежело, сонливость исчезла, и как-то сразу захотелось есть. Достав из рюкзака половинку лепешки и отрезав кусок вяленого мяса, я принялся жевать. Стояла тишина, в небе летел, подмигивая звездам, одинокий спутник и очень, очень хотелось, чтобы не по наши души. Очередная «звезда», падая, прокатилась по небу, и я снова не успел загадать желание. Время шло. Моя смена минула, но Леху я будить не стал, пусть спит. К концу следующих двух часов я прилично замерз, так что пришлось приседать и отжиматься.

Эдик, проснувшийся, по его словам, по внутренним биологическим часам, пришел мне на смену сам. Его даже не пришлось убеждать, что настало его время. Спокойно восприняв от меня полученную информацию, Эдуард Витальевич заступил на охрану лагеря. «Пост сдал, пост принял». Я вернулся к себе на коврик и, привалившись к боку спящей девушки, уснул сном праведника. Правда, сомневаюсь, чтобы снившиеся мне сны кто-то осмелился назвать праведными…

Утро наступило чересчур быстро…

За время нашего дальнейшего путешествия самолеты и вертолеты американцев появлялись над горами несколько раз, но каждый раз немного севернее. Видимо, противник решил, что мы идем в северном направлении, хотя на самом деле мы находились гораздо левее, и именно поэтому все его поиски оставались безрезультатными.