Redrum 2017

Григорий оцепел, не в силах поднять взгляд, а святой, обретший объем и плоть, шагнул к нему, скрестив на груди ладони. Он воздел одну руку вверх, и женский хор за спиной Григория стих, и один Сапнов неверным голосом продолжал нараспев читать строки молитвы. Безликий остановился перед ним, и Григорий почувствовал, как от одеяния нечистого тянет дымом и серой, смрад врезался в ноздри, на глаза навернулись слёзы, в горле запершило. Сапнов споткнулся и умолк на полуслове. Он поднял взгляд вверх, на окаймлённое золотым сиянием пятно, словно пожравшее свет. Всмотрелся в два равнодушных красных огонька.

Костистая белая длань опустилась на лицо Григория и одним лёгким прикосновением выбила душу из тела. Тусклый свет померк, и в наступившей темноте остались гореть лишь две красные точки, а вскоре погасли и они.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Сознание возвращается резко и хлёстко, как после липкого ночного кошмара. Григорий пытается вдохнуть, но воздуха нет, а к лицу прилипает шуршащая пелена. Он тянет руки к голове, но руки не слушаются, как в дурном кошмаре. Григорий чувствует, как его тело обволакивают холодные стремительные течения, и понимает, что он на дне реки, что всё получилось.

Остывшие мышцы не слушаются, грудь режет от удушья, в глазах, не успевших толком открыться, начинает темнеть, но Григорий, собрав в кулак всю злость и волю к жизни, тянет к поясу руку с ножом и режет удерживающую его верёвку. Течение подхватывает его и тянет вперёд. Неуклюже барахтаясь в воде, Сапнов рвёт плёнку на лице, делает гребок, второй и выныривает на поверхность. Под холодным осенним небом, посреди стылой стремнины, он жадно хватает ртом воздух. Вместе с воздухом приходит запоздалое похмелье — мёртвое тело грузчика полно водки. Григорий подгребает к берегу и неуклюже вываливается на мокрый песок. Долго лежит, глядя на пронзившие небосвод звёзды, постепенно приходит в себя.

Шуршат камыши, и Сапнов видит, как чёрной скрюченной тенью к нему крадётся протоиерей. Он подбирается к Григорию на четырёх конечностях, как гигантский паук, укутанный в рясу. В одной руке священнослужитель сжимает черенок, на который насажены ржавые вилы, а по песку, свисая с шеи, волочится перевёрнутый нательный крест. Взгляд протоиерея сверкает злыми огнями, а голос звучит, как скрежет метала о кости:

— Вот и выплыл, хитрец, — говорит протоиерей, сверкая острыми зубами, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Сапнову. — Думал, обманул всех, ан нет, нас не обманешь, мы ждать умеем. Выплыл, теперь не денешься никуда, теперь тебя достану. Плыви, не плыви, а от меня не уйдёшь.

Шелестя складками рясы, он подбирается всё ближе к Григорию. Сапнов переворачивается, встаёт на четвереньки, пытается уползти обратно в спасительные воды, где не достанет его продавший душу священник, но прото-ирей споро достает что-то из кармана, взмахивает рукой, и на лицо Григория попадают мелкие брызги.

— Не уйдёшь! — торжествующе верещит тень за спиной Сапнова, и он чувствует, будто у самой кромки воды упирается в невидимую стену. — Не уйдёшь! Не ты один готовился. Несвятая вода — это тебе не просто так. Ты теперь не раб божий, ты — нечисть осквернённая.

Протоиерей заливается визгливым хохотом, глядя на бесплодные попытки Григория скрыться от него в реке. Подкрадывается ближе и ближе, отводит руку с вилами для замаха, и Сапнов еле успевает откатиться в сторону, уходя от удара. В голове вспыхивают пурпурные цветы, распыляя боль от похмелья, и в глазах на миг темнеет. Этого хватает, чтобы протоиерей подтянул вилы обратно и приблизился на расстояние удара. Григорий силится подняться на ноги, и это его спасает — ржавые зубья, метившие в шею, вонзаются в бедро. Григорий кричит не своим голосом, но свободной рукой успевает схватиться за черенок, не даёт служителю выдернуть оружие. Тело грузчика непривычно Григорию, оно крупнее его собственного, и он с трудом координирует движения, но сила в этом теле, выработанная годами изнуряющих трудов среди белой мучной взвеси, велика. Он крепко держит черенок, ожидая, что протоиерей подберётся поближе, и Сапнов сможет достать его взмахом длинной тяжёлой руки с примотанным ножом. Но нечистый хитрее Григория, он, наоборот перехватывается за дальний конец черенка и наваливается на него всем телом, вгоняя железо глубже в плоть.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Григорий рычит сквозь зубы, делает шаг назад и в сторону и вырывает вилы из ноги. Как огромный яростный медведь, он бросается на священника и вгоняет ему нож под рёбра, хватает второй рукой за ворот и швыряет в сторону. Тот с коротким криком взмывает в воздух, описывает дугу и с хрустом врезается в невидимую преграду над рекой, неестественно складываясь пополам. Григорий склоняется над нечистым и, глядя в тускнеющие глаза, долго бьёт его ножом, пока ряса не начинает хлюпать от пропитавшей её крови.