Redrum 2017

В какой-то момент я чуть не отключился, но голос Митрофана, прозвучавший, как гром среди ясного неба, едва не заставил меня вскочить с места.

— Пусть оборотень поест последний раз по-человечески! — без предисловий заявил он, чем поверг всех присутствующих в шок.

Разговоры оборвались, наступила гробовая тишина. Ипполит забегал глазами. Григорий вынул из ножен длинный зазубренный клинок и положил на стол рядом со своей тарелкой. Ипполит последовал его примеру — тем самым показывая, что они не возражают против затеи Митрофана.

— Пусть садится с нами, — в итоге согласился Григорий. — Он всё-таки ещё человек.

Я не мог поверить своим ушам. Они либо уже напились (хотя, держались достаточно ровно на своих местах), и у них отключился инстинкт самосохранения, либо решили сыграть в какую-то игру, о которой я не имел ни малейшего представления. Чего они добивались? Пощекотать друг другу нервы? Кто первым выкажет свой страх, или что-то другое?

— Эй, оборотень, — окликнул Митрофан. — Иди к нам за стол. Голодный, поди?

Не моргая, я смотрел на пленника и молился, чтобы тот отказался от побратимства со своими палачами. Но, вопреки моим ожиданиям, он молча поднялся, откинул ногой ржавые цепи, лежащие у ног, и направился к столу. Я задрожал, но не сдвинулся с места, и лишь рука сама собой потянулась к ружью.

— Полено вон там возьми, — указал рукой Митрофан.

Я не хотел сидеть с ним за одним столом, но что я мог поделать в этой ситуации? Не вставать же; остальные могут неправильно понять подобный жест, а мне, кровь-из-носу, сегодня необходимо держаться.

Поставив чурбак рядом с хозяином дома, пленник молча сел и обвёл всех взглядом. После чего взял предложенную вилку, достал из казана кусок мяса и принялся жадно насыщаться.

— Кто ты? — нарушил молчание Григорий.

— Оборотень, — ответил человек.

— Это я знаю. Как тебя зовут?

— Игнатом.

Передо мной сидел обычный человек с обычным голосом и обликом.

Любопытство и страх боролись во мне: я выискивал отклонения, указывающие на его отличие от нас, но тщетно.

— Как ты стал обо… — начал Всеволод, но его резко прервал Митрофан.

— Дайте ему поесть спокойно!

Повисло молчание. Охотники вновь принялись за самогон. Отыскали пустую кружку, налили оборотню — он и не думал отказываться.

Я наблюдал, как мужики невольно косятся на пленника, как рука Ипполита дёргается в сторону ножа, едва оборотень совершал резкое движение. Напряжение нарастало, и воздух за столом наэлектризовывался.

Что они задумали? Сыграть в русскую рулетку?

Я не хотел в этом участвовать, но и не мог придумать ни единой правдоподобной отговорки, чтобы покинуть место действия.

А лицо Игната вдруг скривилось, и в этот момент меня как током поразило. Пальцы судорожно заскребли по гладко отполированному корпусу ружья, и тут он резко поднялся и, отвернув голову от стола, громко чихнул.

Только тогда я осознал, что вскочил вместе с ним, и с ошарашенным видом что-то бормочу, сжимая в руках оружие. Вот так позорище!

Охотники засмеялись. Крошки хлеба полетели изо рта Ипполита, у Григория потек по бороде самогон, и только оборотень молча стоял, впившись в меня бесстрастным взглядом. Я не знал, что делать и чего ждать. Посмеется ли он вместе со всеми или бросится на меня через стол и вцепится в горло?

— Малец-то шустрый, — сквозь смех проговорил Митрофан, затем повернул голову и обратился к Игнату. — Ты и обернуться не успеешь, как он на тебя наскочит.

Я недоумевал: что их так забавляет? А если бы он и в самом деле начал превращаться? Хотя, быть может, для оборота необходимо какое-то время, и я просто чего-то не знаю? Тогда уж лучше спросить, чем выставлять себя на посмешище.

— И как быстро это всё произойдет? — я обращался скорее к оборотню, поскольку глаза мои были прикованы именно к нему.

И он ответил, тогда как остальные ещё не отсмеялись.

— Быстрее, чем ты успеешь поднять ружье, — спокойно ответил он, не спуская с меня глаз. — К тому времени я дотянусь до двоих своими когтями.

Смех за столом прекратился. Сглотнув ком, подступивший к горлу, я сел на место и выпустил из рук ружье. Постепенно приходило понимание, с какой целью Митрофан позвал зверя за стол. На улице окончательно стемнело, а охотники всё больше пьянели, хотели они того или нет. Держа оборотня на глазах, мы сможем заметить, когда начнется превращение.

Вдалеке послышался протяжный волчий вой. Не сговариваясь, каждый обернулся на Игната, который, словно под гипнозом, всматривался в сторону леса и, как показалось, внимательно прислушивался…

— Не хочется ответить? — поинтересовался Ипполит, махнув головой на источник звука.

— Не хочется, — ответил оборотень и сел на место.

Он превосходно держался, его хладнокровию оставалось лишь позавидовать; не поддавался на провокации, не суетился — вёл себя спокойно и непринужденно, словно сами охотники пришли к нему в гости, и он снисходительно позволил им сесть за стол. Я не мог не удивляться, наблюдая за ним.

— А, знаете, что?.. — заговорил Ипполит, и до моих ушей донёсся странный звук.