Redrum 2017

С противоположной стороны к забору примыкал сарай с инструментами и прочей, необходимой в хозяйстве утварью. В дальнем конце двора, где я, собственно, сейчас и находился в иступленном состоянии, располагался хлев. Несколько свиней в нём мирно сосуществовали через тонкую перегородку с курами, и ещё оставалось место для хранения соломы.

— Оборотень, — снова пробасил один из троицы и толкнул пленника в угол двора.

Мурашки ледяной волной окатили мое тело, а руки, сжимавшие однозарядное ружье, затряслись, как листья на ветру. Даже с оружием я не чувствовал себя в безопасности, зная, что нас ожидает долгая и мучительная ночь в компании зверя.

Передав пленника из рук в руки, мужчины потолковали с хозяином дома и двинулись прочь. Но только когда деревянные створки с грохотом захлопнулись, а на кованые петли опустился тяжёлый засов, я в полной мере осознал ужас предстоящих событий.

Вместе со мной и Митрофаном остались ещё три человека. Все — огромные бородатые мужики возрастом за пятьдесят, и я, едва обросший первым пушком юнец.

На фоне этих могучих и бесстрашных охотников я выглядел жалким котёнком, путающимся под ногами. Но, так уж сложилось, что моё двадцатилетие совпало с поимкой оборотня, который терроризировал наше село уже несколько недель. А мне, как сыну охотника, по старому дедовскому обычаю, в этот день предстояло доказать, что я стал настоящим мужчиной. При других обстоятельствах я бы отправился за своей добычей в лес, но судьба распорядилась иначе. И вот я здесь.

Небо сплошь затянуло плотным кольцом туч. Начинало смеркаться, отчего всё происходящее представало моему взору в сером цвете. Я, не отрываясь, наблюдал за оборотнем, боясь пошевелиться. Зная из легенд природу этих существ, их силу и выносливость, я опасался, что ни ружье, ни четвёрка бравых охотников не смогут защитить меня, если ситуация выйдет из-под контроля. Никто из нас ранее не сталкивался с подобным зверем.

Наверняка знаем только одно — убить оборотня способна обычная пуля, можно не транжирить лишний раз серебро, такое дорогое и редкое при нашей жизни.

Медленной поступью, с ружьем наперевес, ко мне подошел Ипполит и положил руку на плечо:

— Что, малец, замер, как вкопанный? Испугался?

Я прекрасно видел, что этот бравый охотник сам напуган до ужаса, но держит эмоции под контролем. Однако блестящие глаза, дрожащее правое веко и едва уловимый скрежет зубов указывали на истинные чувства.

Что я мог ответить этому здоровяку, когда он сам едва держал себя в руках?

— Нет, — твердо сказал я, словно бросая ему вызов. — Просто замёрз немного. С болота тянет сыростью.

Это было правдой лишь отчасти. С заходом солнца, действительно, похолодало, и усилился ветер.

Я с достоинством выдержал оценивающий взгляд Ипполита, ни разу не моргнув. Он натянуто улыбнулся, похлопал меня по плечу и двинулся к остальным.

Шум толпы за забором постепенно стихал. Народ, понимая, что с наступлением темноты лучше держаться от опасного места подальше, принялся расходиться. Я недоумевал, почему те трое охотников, которые поймали и привели оборотня ко двору Митрофана, не остались с нами? С тремя лишними ружьями было бы намного спокойнее.

Может, я переоцениваю возможности чудовища?

Как бы то ни было, я боялся отвести от него взгляд. Мне казалось, что, как только я это сделаю — он превратится. И даже понимая, насколько эти мысли глупы (рано еще для подобных метаморфоз), ничего не мог с собой поделать. Сильно хотелось по малой нужде, но я продолжал торчать поблизости и сверлить взглядом пленника.

Он был выше меня примерно на голову. Такой же высокий, как Митрофан и Ипполит, но значительно моложе и не так крепок в плечах. На вид ему около тридцати: ясный взгляд говорил о внутреннем спокойствии, на выразительном смуглом лице — ни страха, ни паники. Он выглядел обычным человеком: встретишь такого на улице — ни за что не догадаешься, что скрывается у него внутри.

Я думал: а как, собственно, охотники определили, что этот мужик — оборотень? Не могли ли они ошибиться? Может, потому пленник и ведет себя спокойно, понимая, что ему ничего не грозит?

Тем временем Митрофан с Ипполитом вынесли из сарая большой деревянный стол и поставили его посреди двора. Толстые берёзовые сучья заменяли ему ножки; столешница сбита из сосняка, покрыта несколькими слоями лака и отполирована овечьей шерстью.

Пока они занимались приготовлениями: искали подходящие поленья для сидений, доставали из погреба бутыли с самогоном, подбирали подпорки под ножки стола, чтобы он не шатался, двое других мужчин — Григорий и Всеволод, так же, как и я, не отрываясь, следили за оборотнем. Тот, в свою очередь, не обращал на нас никакого внимания. А из наших, каждый, хотя и вооружен, но при столкновении с чертовщиной даже оружие не придаёт уверенности.

— Не спускайте с него глаз, — наказал Ипполит. — Особенно, когда мы к нему спиной.

— Пусть только попробует дёрнуться, — оскалился Григорий. — Я всажу ему картечь в брюхо.