Red lines (СИ)

- Та ночь была худшей в моей жизни, - бесцветно бормочет его близнец, больше не повышая голос. – Ты всегда меня видел, но я… В ту ночь я думал, что потерял тебя навсегда, что никогда больше не услышу твой голос, не поговорю с тобой, потому что ты умер. И всё, всё о чём я мог думать, это почему я не умер вместе с тобой.

Джордж закрывает лицо руками и утыкается им в траву. И вся эта поза такая несчастная, такая болезненная, что Фред чувствует в горле острое лезвие. Его брат так уязвим в своих обнаженных чувствах, в своих ужасных мыслях, пугающих даже его, в этом признании о жажде собственной смерти. И теперь он сжимается, будто его бьют, словно верит, что если станет меньше, то получит не так много ударов Судьбы, что руками и коленями защитит самые чувствительные места.

Фред умоляет… да кого угодно! – чтобы Джордж перестал страдать. Чтобы они оба смогли просто жить, не ломаясь как стекло каждый день по несколько раз. Он падает на колени рядом с братом и обнимает его, одной рукой накрывая его затылок, а второй обвивая спину и грудь.

- Ты никогда больше меня не потеряешь, - уверенно обещает он. Клянётся. Себе. Джорджу. Всей Вселенной. И только комок слёз в солнечном сплетении мешает дышать.

Намного позже, ночью, после нескольких часов тренировок, они оба лежат в темноте в своих постелях, и Фред тихо спрашивает:

- Эй, Джордж. Ты правда готов меня отпустить?

«Потому что я – нет».

Но Джордж не отвечает минуту, пять, семь. Приподнимаясь на локтях, Фред заглядывает ему в лицо и видит, что, измотанный за день, его брат спит.

========== День 6-й. ==========

Джордж и Фред вместе проводят утро в компании Гарри, сидя на крылечке, когда тот неожиданно рассказывает им о Дарах смерти и о разговоре с портретом Дамблдора, об эффекте камня и Бузинной палочки.

- Постой, значит, Дамблдор пытался воскресить свою сестру? – переспрашивает Джордж, потому что, Мерлиновы баклажаны, это на самом деле неожиданно.

- Пока был молод, - отвечает Гарри задумчиво. – А после, думаю, лишь хотел найти способ повидаться с ней. Когда погиб Сириус, я тоже всё время искал возможность хотя бы ещё раз встретиться с ним, что-то сказать. И когда я перевернул тот камень, всё сбылось. Он был там, а я не смог сказать ему ничего из того, что хотел.

Джордж понимает. О том, как много хочется объяснить тому, кого потерял. Но обычно такой шанс никому не выпадает. Они с Поттером просто счастливчики. Вопрос в том, не в кавычках ли. Он легонько хлопает Гарри по плечу, как бы говоря, что всё нормально. «Я здесь и знаю то, что ты чувствуешь».

- Ты бы хотел увидеть Фреда? – вдруг задает вопрос Поттер. Джордж не ожидает, что тема разговора так внезапно перейдет на него, поэтому взгляд его сразу же мчится к Фреду, сидящему напротив на траве. Предательски. За спасением.

- Говори уж как есть, - пожимает тот плечами. Джордж соглашается.

- Да.

Он всегда хочет видеть Фреда, каждую миллисекунду, которую не видит из-за чего или кого-либо, так что это не обман. Гарри отпускает голову и смотрит на свои ноги.

- Я много думал о смерти в последние дни. Не в смысле «смерти смерти», а о том, что бывает после, за вокзалом.

- О, не мы одни такие, - комментирует происходящее Фред. Джордж кивает ему, пока Поттер не видит.

- Мне кажется, я встречусь там со всеми, кого потерял.

- Думаешь? Мы понятия не имеем, что там. Может, огромный бесконечный мир душ. И вы с Сириусом можете оказаться на разных его частях.

- Возможно, - не спорит Гарри. Он вовсе меланхоличен с тех пор, как победил Того-Кого-Нельзя-Называть. Как будто потерял какую-то неотъемлемую часть себя, ту, что всегда боролась, что вгрызалась зубами в свою правду и заставляла отстаивать её до конца, вопреки всему. – Но я верю, что люди, которые любили друг друга при жизни, могут встретиться там. Дамблдор всегда говорил, что любовь сильнее смерти.

- Ну да, - хмыкает Фред скептически. – Жаль, что всего на семь дней.

И Джорджа вдруг осеняет. Это совершенно спонтанная мысль, но она кажется верной и разумной. Это же выход! Ну, или какое-то подобие выхода. Шанс. Возможность. Гермиона умница, и они с Фредом не дураки, но им нужен кто-то, кто десятилетиями изучал тему смерти и духов, кто знает об этом всё и даже больше.

- Дамблдор! – он не замечает, как произносит фамилию директора вслух. Гарри и Фред одновременно оборачиваются к нему. Первый вежливо поднимает бровь, второй прищуривает глаза.

- Эм… Кхм… То есть, - Джордж взглядом показывает брату, что объяснит позже, и глядит на Гарри, - его портрет всё ещё в замке, не так ли?

- Был, - немного помедлив, отвечает Гарри. – Но горгулью свалило при взрыве, и доступ в кабинет директора открыт, так что теперь даже не знаю. Джордж, что ты?..

- Ничего. Просто любопытно. Кстати, а ты не видел Гермиону?

Взгляд Гарри становится ещё более недоумевающим и чуточку подозрительным. Фред нарочно излишне громко цокает языком и требовательно смотрит, мысленно обещая настоящий допрос, как только лишний свидетель уйдет в закат.