Речной бог

– Можешь ли ты ждать так долго свою возлюбленную? – спросил я. – Госпожа моя клянется, что готова ждать тебя целую вечность. Можешь ли ты прождать ее всего пять лет?

– А она обещала ждать?

– Целую вечность, – повторил я, и мне показалось, что он вот-вот заплачет. Я бы не выдержал такого зрелища. По крайней мере, не смог бы смотреть ему в глаза, поэтому поспешно продолжил: – Разве ты не хочешь услышать, какое видение мне послали лабиринты?

Тан проглотил слезы.

– Да-да, хочу, – горячо ответил он.

И мы начали говорить. Мы беседовали до наступления темноты.

Я рассказал ему то же, что и госпоже Лостре, все те подробности о ее отце, которые раньше скрывал от них. Когда же я наконец подробно поведал о том, как был разорен и погублен его отец, Пианки, вельможа Харраб, Тан разозлился настолько, что ярость выжгла последние следы хмеля из сознания, и, когда над болотами начало светать, его решимости не было предела.

– Давай же скорее примемся за выполнение твоего плана. Он кажется мне совершенно правильным.

Тан поднялся и подпоясался мечом. Хотя я считал, что ему следовало бы отдохнуть немного и оправиться от долгого кутежа, он не желал даже слышать об этом.

– Нужно немедленно отправляться в Карнак. Крат ждет нас, страстное желание отомстить за отца и увидеть возлюбленную огнем горит в моей груди.

Как только мы выбрались из болот, Тан пошел впереди меня по каменистой тропе, а я бегом следовал за ним. Когда солнце появилось из-за горизонта, пот заструился у него по груди и спине, промочив пояс юбки. Казалось, тело очищается от кислого старого вина. Хотя я и слышал, как тяжело он дышит, Тан ни разу не остановился отдохнуть и не сбавил шага. Не задерживаясь ни на секунду, бежал сквозь иссушающий жаркий воздух пустыни.

Скоро я остановил его окриком, и мы встали рядом, плечом к плечу, глядя вперед. Мое внимание привлекли птицы. Я увидел движение их крыльев вдалеке.

– Стервятники, – прохрипел Тан, задыхаясь. – Они нашли какую-то мертвечину в скалах.

Он обнажил меч, и мы осторожно пошли вперед.

Первым мы обнаружили мужчину и согнали с него стервятника, который поднял целую бурю ударами крыльев. По гриве светлых волос я узнал путника, встреченного по дороге к хижине за день до этого. От лица его ничего не осталось: он лежал на спине, и птицы сожрали всю плоть до кости. Они выклевали глаза, и теперь пустые глазницы смотрели в безоблачное синее небо. Губы исчезли, и окровавленные зубы смеялись глупой шутке нашей краткой жизни. Тан перевернул его на живот, и мы увидели колотые раны на спине, причину смерти. Их было по меньшей мере с дюжину.

– Кто бы ни убил его, он явно постарался сделать свою работу наверняка, – заметил Тан тоном привыкшего к смерти воина.

Я пошел дальше в скалы, и передо мной поднялось черное гудящее облако мух, слетевших с тела женщины. Не могу понять, откуда появляются мухи, они словно материализуются из воздуха в жгучей жаре пустыни. Я понял, что у нее случился выкидыш, пока разбойники забавлялись с ней. Они, наверное, оставили ее живой. Из последних сил она взяла ребенка на руки, прижала его к себе и умерла, прислонившись грудью к огромному камню, защищая своего мертворожденного ребенка от стервятников.

Я продолжил путь по обломкам скал, и снова гудение мух указало мне, куда разбойники оттащили девочку. Тут по крайней мере у одного из них хватило сочувствия перерезать ей горло, и она не осталась умирать на жаре от потери крови.

Муха села мне на губу. Я смахнул ее и заплакал. Когда Тан подошел, я все еще не мог успокоиться.

– Ты знал их? – спросил он.

Я кивнул и прокашлялся.

– Встретил их вчера по дороге к хижине. Пытался предупредить… – Я остановился, мне было трудно говорить. – У них был ослик. Сорокопуты, наверное, забрали его.

Тан кивнул с абсолютно пустым выражением лица, отвернулся и быстро оглядел скалы.

– Сюда! – позвал он и побежал, направляясь в каменистую пустыню.

– Тан! – закричал я ему вслед. – Крат ждет нас…

Он не обратил ни малейшего внимания, и оставалось только последовать за ним. Я скоро догнал его, когда он потерял отпечатки копыт ослика на каменистой почве и был вынужден искать продолжение следа.

– Я горюю об этой семье даже больше, чем ты, – настаивал я. – Это же глупо. У нас нет времени. Крат ждет нас.

Он оборвал меня, не взглянув в мою сторону:

– Сколько было ребенку? Не более девяти лет? У меня всегда найдется время, чтобы восстановить справедливость. – Лицо его выражало холодное желание отомстить. Прежняя крепкая воля вернулась к нему. Я понял, что спорить бесполезно.

Образ маленькой девочки все еще стоял перед моими глазами. Я присоединился к Тану, и мы снова нашли след. Теперь, когда работали вместе, двигались вперед гораздо быстрее.