Разум

Попробуем зацепиться за координаты. Выпишем первую скобку соотношения (1): (x₁ — x₂). Напомним, что через х 1 обозначена координата начала отрезка линии, а через х 2 — координата конца того же отрезка. Получается, что сдвиг в направлении оси абсцисс происходит в невероятно идеальных условиях: в направлении перемещения среда не меняется ни по какому из многочисленных параметров. В формуле это отражено одинаковыми коэффициентами перед значениями координат. В нашем случае коэффициент равен единице. Но поскольку исследуется общая задача о пространстве, то просто необходимо учесть изменчивость его структуры, рельефа, свойств и прочих местных особенностей. Это значит, что перед х 1 должен быть коэффициент, отображающий обстановку в окрестности именно данной точки, а перед х 2 — аналогичный коэффициент, учитывающий особенности окружения точки х 2. Например, при нарушении гладкости кривой за счёт разрывов, скачков или искажения пространства при неравномерности сил тяготения, температурных перепадах, при наличии излучения и прочих возмущений разность координат вполне может отличаться от длины отрезка. Математик на это посоветует взять приращении координат на столько малым, чтобы соблюдалось условие равномерности пространства, и перейти к дифференциальному определению длины. Да, это можно выполнить, но при условии, что известно уравнение профиля исследования. Однако именно оно и не известно. Именно оно–то и является объектом поиска. Именно ему и вменяется характеризовать кривизну поверхности. Если же перед каждой из шести координат равенства (1) расположить сомножители–функции нескольких параметров, то о решении его нельзя даже мечтать.

Придётся задачу упростить. Если не даётся подробная топология поверхности, оценим изменчивость по координатам вцелом. Для этого внутри скобок оставим перед координатами единичные коэффициенты, а перед всеми скобками запишем некоторый сомножитель для учёта свойств данного направления. Тогда дополнительно внесенных функций будет не шесть, а всего три. Но поскольку они стоят перед скобками, возводимых в квадрат, а вся сумма из трёх слагаемых даёт не саму длину отрезка, а тоже его квадрат, то надеяться на отыскание решения при жизни не приходится.

Необходимо дальнейшее упрощение. Неперспективность размещения координатной сетки в неоднородных средах вынуждает принять непорочность поверхности. Пусть она остаётся гладкой, одинаковой по всем направлениям и разность координат всегда равняется длине отрезка. Но это же тупик. Нет возможности так деформировать упрямую формулу, чтобы вскрылась тропинка к славе. Однако не тут–то было! Умный человек найдёт чем прокормиться. Мыслителей осенило озарение: да они же мёртвые!

И впрямь: координаты, как поставил Р. Декарт (1596 — 1650), так стоят они во всех анализах, исчислениях, преобразованиях и на всё отражают поднадоевший отсвет невинной научности. И это во время повального увлечения скоростями. Да если эти застывшие координаты разместить на движущемся объекте … да изобрести уравнение … да интерпретировать … да красиво обозвать … Вот оно искомое! В погоню за призраком бросились многие, но преуспели Пуанкаре, Минковский, Гильберт и Эйнштейн. Опуская моменты престижа и вклада каждого в потешный водевиль с названием теория относительности, отметим их настойчивый поиск отличительного признака нобелевского уровня. Нужно куда–то приспособить время. Нет сомнения, они попробовали пристроить его к раздельным координатам, к их разностям, может куда–то ещё и ощутили то же отчаяние, что и при попытке внести анизотропию. При полном непонимании сути времени, при условности движения, при волюнтаристском отношении к пространству куда бы ни пристегнуть параметр „t ”, всюду получаются неподнимаемые уравнения. Ну как можно представить зависимость координат или приращений, или всей суммы от векового роста времени. А вдруг и оно окажется неравномерным, прихотливым по направлениям и потребуется вводить новый раздел анализа с кусочными уравнениями, справедливыми каждое в своём времени? Нет! Н'eкогда! Разберут все премии!