Разрывая стены

Было жарко. Дрожь нетерпения прокатывалась по всему телу, но изнутри, от сердца, разливался холод. Ей нравились прикосновения Ларса. Он нашел чувствительное место на шее, рядом с ухом, понял, как трогать ее грудь, чтобы Ана выгнулась дугой от блаженства. Только разум не позволял ей раствориться в эйфории от пылких ласк. Ана напоминала себе инструмент, который настраивали умелые руки музыканта.

Всему виной был грохот. Что-то упало в соседней комнате во время первого глубокого поцелуя — такого, что от него кружилась голова, и невысомым становилось тело. Резкий звук заставил остановиться и отстраниться на мгновение от Ларса. И теперь Ана не могла отключить сознание, как ни старалась.

Тело испытывало наслаждение и жаждало большего, но на душе было беспокойно. И сердце беспокойно стучало, только, кажется, не от страсти, а от страха. Зачем нужны воспоминания в такой момент?

Это опять он? Ведьмин булыжник? Янтарное сердце, которое Ана спрятала в шкатулке на столе, чтобы завтра передать с Гаей ювелиру? Избранница решила заработать на коварном камне, но, кажется, он снова издевался над ней.

Легкая ткань уже давно соскользнула с плеч. Ана потянулась за рукой Ларса, скользнувшей ей на живот, приподнимаясь на локтях, и увидела темный, мужской силуэт на фоне окна, там, где в комнате находился стол.

* * *

Стонет и выгибается?!

Кобейн зарычал, завыл, как подстреленный волк. Ударил по створке окна, которая хрустнула и, отлетев на пол, прокатилась от удара в темноту. Ему никогда не было так больно, как в этом реалистичном, навязчивом бреду. Смотреть и не иметь возможности учавствовать в нем называлось онейроид. Потому что эти двое на кровати не отреагировали на его крик. И на шум от выдранной створки — тоже!

Руки Пса! Бэй сломает их в нескольких местах, когда доберется до Наследника!

Ана?! Кошкой потянулась, приподнялась, открывая шею и голую — голую! — грудь.

Бэй не подписывался на такое сумасшествие.

Прежде, чем понял, что делает, он стащил с ноги сапог и бросил в видение, выключая его, как экран телевизора. Но перед тем, как картинка стала темной, Ана закричала, и на ее лице было узнавание.

Значит, все-таки делирий, решил Кобейн, — у него получилось поучаствовать в собственном бреду!

В дверь стучали, из коридора раздавались злые, мужские голоса — кажется, ночь на постоялом дворе закончилась. Бэй подобрал с пола сапог, надел его. Огляделся, переводя дух, видя только залитый светом луны номер, с беспорядком на пару камней и десяток монет, и пошел открывать дверь, все еще рыча от злобы и ревности. Но последний взгляд Аны был настолько красноречив, что Кобейн смог снова нормально дышать. Жаркая ночь осталась без продолжения, потому что у него получилось привести в чувство одно бесстыжее, сероглазое видение.

* * *

Ана закричала еще до того, как черный силуэт, который она не могла бы спутать ни с чьим иным на свете и даже в двух мирах, склонился, стащил со своей ноги сапог и запустил им ей в лицо. Привидение было в ярости.

Ана села на кровати, собираясь в комок, прижимая к себе колени, обхватив их руками, и неотрывно смотрела на стол, вместо которого ей только что привиделось окно и черная тень. Тень? Тень! Пусть иной формы, чем Тени из Карьера, но…

Сердце замерло от страха и беспокойно застучало. Она сходила с ума. И виной тому ведьмин камень, который терзал ее видениями.

Ларс все понял. Он оставил девушку на кровати, стремительно подошел к столу, и безошибочно потянулся к шкатулке.

— Ана? — гневный шепот полуголого растрепанного Наследника был громче погребальных труб, объявлявших народный траур по почившим королевским особам.

Девушка спрятала голову в коленях.

— Я знаю, что была не права, знаю… извини, извини, извини, — быстро- быстро зашептала она в ответ.

* * *

Лишившись всех денег и части камней, Бэй покинул постоялый двор и направился в единственное место, где рассчитывал получить помощь.

Неожиданная встреча с жрецом отменила необходимость возвращаться к Роксе, и Кобейн даже думал направиться наутро в сторону Закатной столицы. Ноги сами несли его туда, где была Тайна.

Но после бредового видения, он шагал по темной улице, как ходячий вулкан, извергая во все стороны искры ярости, распуская лавы ревности, и вполне мог еще раз разорваться, попадись под руки что-то достаточно большое и тяжелое.

Большим и тяжелым оказались ворота во двор к ведьме, они отлетели в стороны, словно не были закрыты на ночь.

Бэй пришел к Роксе за спасением — отваром забвения, порошком освобождения, обманкой на весь его опухший Аной мозг. С него достаточно. Он был готов на любое лечение.

Толкнув незапертую дверь в дом, Кобейн спохватился, что нормальные люди в это время спят, и запоздало постучал по косяку, но не получил ответа. Включилась профессиональная интуиция детектива, подсказывая, что это нехорошая тишина.

Достав из-за пояса нож, Бэй преодолел короткий коридор и осторожно вошел в комнату с длинным узким окном и плитками — светильниками на стенах.