Разрывая стены

Вот почему Ана убежала ночью в сад — посмотреть на белый цветок, из которого появилась.

И еще одно воспоминание — сырой пещеры, освещенной множеством расставленных в плотный круг свечей, их было так много, что девочка чувствовала себя сидевшей вместе со своим Учителем на острове посреди озера огня.

У Аны кружилась голова, свет от свечей размазывался в плотный туман и знакомый голос доносился будто сквозь толстое одеяло.

— Ты все забудешь. Надолго. Но так надо. Ты сильная. И рядом с тобой будут хранители. Камни, которые, я тебе показывал, которые мы вместе рисовали, они позовут тебя, когда придет время, и ты вернешь их в Долину.

Теперь Ана могла рассказать Мирну, что когда ей наносили знаки на спину и ставили печать на память, на нее смотрело множество летучих мышей, свисавших с потолка пещеры.

— Печать на памяти спала? — услышала Ана голос, который уже не был воспоминанием.

Она не спешила поворачиваться. Сначала аккуратно прикрыла землей секретик, потом поднялась с колен, разворачиваясь к стоявшему рядом человеку, и лишь затем сказала:

— Здравствуй, Рок.

Мужчина выглядел, как в Ущелье — в неизменном черном платке, прикрывавшем бритую голову, и темно-серой одежде старателя. Человек, которого Ана знала как Отшельника, казался более живым, чем в детских воспоминаниях, когда он являлся жрецом и носил длинный плащ, собирая волосы с одной стороны головы в черный хвост, чтобы видно было, как вдоль висков опускаются тонкие ленты знаков.

Пропали не только волосы и знаки, изменилось даже лицо. Неизменным остался голос и цепкий взгляд черных глаз, в которых когда-то метались молнии.

Рок заметил, как Ана изучает его виски, и улыбнулся.

— Это было сложно. Но не сложнее всего остального.

— Они считают тебя погибшим между мирами.

— Я очень старался исчезнуть, оставшись близко, — рассмеялся мужчина, не скрывая того, что доволен собой.

— Ты даже не дал мне имени.

Почему ее это волновало?! Ана могла выбирать из десятков имен и привыкла пользоваться тем, которое украла у девочки, с которой первой подружилась не только на Земле, но и в своей жизни.

— Ты бы все равно им не пользовалась.

— Зачем?

— Духи подарили такой невероятный шанс, что я не мог им не воспользоваться.

— Почему именно я из двух сестер?

— Ты не дышала первые минуты, не кричала, как положено новорожденным, так что у меня появилась возможность скрыть, что ты жива.

— Значит, Король знал.

— Он знал, что родилась мертвая девочка, и я уговорил Его Величество сохранить это в тайне, чтобы пожалеть слабое сердце королевы, жизнь которой после тяжелых родов еще находилась в опасности.

Ана избегала смотреть на мужчину, которого привыкла считать учителем и почти боготворила из-за ореола тайн и тех знаний, которыми он с ней делился.

— Зачем это было нужно?

— Предсказание Ткача. Храм не имеет право вмешиваться, но он всегда это делал. Среди жрецов много тех, кто против изменений в Долине. Храм боится потерять Власть и не позволит гобелену проявиться. Я хочу, чтобы рисунок сложился. Когда я узнал, что у Короля Закатных родилось два сына с даром Скользящих, я почувствовал, что духи готовы подарить мне шанс. Приблизившись к семье Рассветных королей, я стал ждать, и был вознагражден за веру, потому что через несколько лет в тяжелых родах у Королевы Ксаны родились две девочки, двойняшки, и я смог спрятать одну из них. Мне было важно, чтобы те, кто захочет помешать исполниться предсказанию, не знали о твоем существовании как можно дольше. Кроме пророчества о том, что в Аль Ташид войдут потомки из двух древних родов, было еще одно, касавшееся лишенного зрения и заточенного Бога. Вернее, его глаз. Столетия назад Верховные хотели уничтожить кристаллы, которые упоминались в пророчестве. Но потом побоялись совершить подобное действие и спрятали их на Земле. Чтобы сложился гобелен Ткача, камни должны вернуться в Долину. Как у Магистра, у меня был доступ ко всем тайнам Храма. Я обнаружил следы камней и привязывал тебя к кристаллам, которые в старых книгах называли Глазами Бога.

— Все получилось, как ты задумывал? — вопрос Аны получился с вызовом.

— Конечно, нет. Ход Судьбы и развитие рисунка предугадать невозможно. Но у меня ушли годы на то, чтобы понять это и принять. Зато мне стало еще интереснее наблюдать за происходящим.

— Значит, монах, который разговаривал с Наследником в Храме, это ты?

— Наследник вспомнил? — Рок улыбнулся. — Конечно, я. Тогда я сделал ставку на вас двоих. И тебе нужна была помощь в чужом мире.

— Значит, мы — пара для Аль Ташида? — спросила Ана и почему-то вместо радости почувствовала тоску. — Или нам отводилась роль вернуть в Долину камни?

— Если бы все было так просто, вы не находились бы сейчас вчетвером в Лабиринте! — Рок рассмеялся — легко и беззаботно, словно разговор шел о чем-то забавном.