Разрывая стены

Наследник всегда ревниво относился к замечаниям о своих способностях. Он был хорошим Скользящим, с большим опытом пребывания на Земле, с частицей дара Искателя, но в мире Долины он проигрывал многим другим участникам Отбора. Ларсу пришлось мириться с тем, что сводный брат сильнее, но Мирн до недавнего времени был помощником. Теперь у Наследника появился еще один сильный противник. И тоже родственник с Земли.

Саму Ану почему-то совсем не задевало, что Кайра, (ее сестра!) более одаренный Искатель. У Рассветной был изначальный камень древних королей. Но будь она сильнее даже без камня, Ана бы не расстроилась. Наверное, она просто привыкла к тому, что ее дар нестабилен и капризен. Так что успехи последних месяцев приятно радовали, но не успели свести с ума.

А еще духи будут терзать Ларса вопросом, был ли он прав, раз за разом выбирая загадочную девчонку, заброшенную неизвестно кем в чужой мир. Миф, что между ними существует невероятной силы связь, развеяло воспоминание о монахе из Храма. Пусть это не прозвучало вслух звездной ночью в горах, но разве Ларса ни разу не посетили сомнения, что незнакомый жрец привязал его в тот день к Ане, лишив выбора?

Зато потом Наследник принимал решения сам. В Амстердаме он еще говорил о Кайре, как о своей Избраннице… Ревность, упрямство или вера в предназначение — что заставляло его потом каждый раз выбирать Ану? И кто знает?.. Совершать ошибку за ошибкой? Духи Лабиринта непременно будут терзать Ларса подобными сомнениями.

Душа Аны болела, чувствуя каждый удар, который предстоит ему вынести. Правильным или нет был его выбор и ее обещание… С победой или поражением они вернутся из Лабиринта, она не сможет предать Ларса, пусть это и означает вдребезги разбитое сердце. Разлетится оно на тысячи оранжевых светлячков, как янтарное?

Прерывая раздумья Аны, начал рассеиваться туман, из него проступала сочная зелень сада и узкая тропинка. Лабиринт выбрал испытание.

Ана пошла вперед, чтобы оказаться в знакомом саду недалеко от беседки. Она оглянулась и, не увидев никого, обошла деревянное строение. Безошибочно определив место, присела и стала аккуратно рисовать пальцем круги, отодвигая в сторону землю, пока не нашла его — свой секретик. Стекло немного потемнело от времени и приобрело зеленый оттенок, но прошедшие годы почему-то не тронули рваное крыло бабочки.

Если Ана думала, что готова к встрече с прошлым, то оказалась неправа. Воспоминания закружили бездушным ветром, трепавшим оторванный от ветки лист.

— Ты же не забыла, в какую игру мы играем, принцесса? — мужской голос оставался всегда спокойным, в нем никогда не появлялось эмоций.

Ни радости, когда она Ана делала успехи, найдя камень или переместившись на пару шагов от колючек дистела. Ни жалости, когда у нее это не получалось вовремя и безжалостное растение расцарапывало ей ноги.

— В следующий раз шагнуть нужно еще быстрее, если ты не хочешь, чтобы было так больно.

В мужском голосе не звучало ни капли сострадания, когда Ана кричала по ночам от страха после встречи с Тенями.

— Смотри им в глаза, принцесса. Своим страхам надо смотреть в глаза. Тебя Тени не тронут, если только не будешь их бояться.

Но она боялась. И кричала по ночам.

Слеза упала прямо на помутневшее стеклышко, и показалось, что от соленой влаги оно становится более прозрачным.

— Так в какую игру мы играем?

— Прятки.

— Почему мы в нее играм?

— Меня никто не должен найти…

— Тебя и…

— И моего волка.

Ана видела перед собой тряпичную игрушку, потерявшую форму настолько, что напоминала чудо-юдо, получившееся у нее из стекла на фабрике на Майорке.

— Молодец, принцесса.

Нет, один раз в мужском голосе звенела злость, напугавшая девочку больше, чем огромные летучие мыши, кружившие над ее лицом. Почему-то чем дальше Ана проваливалась в сон, превращаясь в цветок айгюль, тем огромнее и зубастее становились мыши, и они уже не казались такими забавными, как в тот момент, когда девочка увидела их впервые.

— Ты ослушалась меня, принцесса, и едва все не испортила! — в черных глазах сверкали такие молнии, что Ана зажмурилась, хоть этот самый мужчина учил ее смотреть в лицо своим страхам.

— Что испортила?

— Рисунок! Ты едва не испортила рисунок, и тебя ждет за это наказание. Мы вернемся в Ущелье уже завтра.

В тот момент она больше боялась черного взгляда, полного молний, чем полного Теней Карьера.

Ана вспомнила и неуютный дом с крупной мебелью, словно в нем жил великан. В дальнем крыле у нее была своя комната с кроватью, столом и книжным шкафом. Девочка не чувствовала себя несчастной в большом доме или саду, похожем на лес, но очень одинокой.

Ей не с чем было сравнивать, только с книжками, полными сказок. Каждая — новый мир. В рассказах у детей бывали родители, так что однажды девочка спросила про своих. Мужчина, который учил ее всему, в темном плаще, с длинным черным хвостом с одной стороны головы и множеством знаков на висках, которые пугали Ану, он был ей отцом?

— Нет. У тебя нет родителей. Ты другая.

— Почему?

— Ты появилась из бутона айгюль.

— Тогда кто ты?

— Называй меня Учитель.