Разрушительница проклятий

– Все замечания, несомненно, я заслужил. По большей части. – Он окинул взглядом ее тело, а затем глубоко и обиженно вздохнул. – А теперь ты должна поспать, Хейвен. Рук выпотрошит меня, если завтра по моей вине ты будешь выглядеть уставшей.

– Ты шутишь?! – Как она могла теперь уснуть?

– Нет.

– А что, если я не хочу спать?

– Тогда сделай это ради меня, Маленькая Смертная, и пообещай выжить, чтобы мы могли продолжить наши отношения после того, как Проклятие будет снято.

– Но Бьорн…

– Бьорн ошибается, – прорычал Ашерон. Его зрачки расширились, когда он выдержал на себе пристальный взгляд Хейвен. – Пообещай мне. Пообещай, что будешь жить.

– А он когда-нибудь ошибался? – прошептала она. Хейвен хотела верить Ашерону, хотела верить, что есть шанс и Бьорн мог ошибиться. Что есть крошечная вероятность того, что она не умрет.

Сейчас она хотела этого больше, чем когда-либо.

На лбу Ашерона сердито запульсировала вена, и он скривил губы.

– С каких это пор ты веришь в чужие предсказания? – Он оперся на локоть. – Я уверен только в одном: смерть придет за тобой завтра, как и за всеми нами. Но только от тебя зависит, поддаваться ли ей. А теперь пообещай.

– Я буду жить, – вздернула подбородок Хейвен.

Эти слова прозвучали своего рода магическим заклинанием, впервые Хейвен представила себе мир, в котором Проклятие разрушено… и то, что может произойти потом.

Только это вызвало еще больше вопросов.

– Если у нас все получится, ты вернешься в Эффендир? – спросила она.

– Да, если моя мать позволит мне вернуться. Но я буду свободен от своего рабства у короля Горация.

– Как ему удается контролировать тебя? – Хейвен задрожала, вспомнив, как король приказал повиноваться и лицо Ашерона тут же осунулось, а глаза остекленели.

Тень пробежала по его лицу, а палец прошелся по груди – прямо над сердцем.

– Кольцо. Он всегда носит его на правой руке.

– Это заставляет тебя выполнять его приказы?

– В драгоценном камне заточен осколок моей души. – На скулах Ашерона заиграли желваки, и он покачал головой, а затем притянул к себе Хейвен. – Нам не следует говорить о плохом. Не сегодня.

Мысленно благодаря его за смену темы, Хейвен снова устроилась в его объятиях.

– Когда снимаешь Проклятие, можно загадать любое желание?

– Если верить мифам. – В его голосе появилась медленная, тягучая сонливость. – Когда Проклятие разрушается, его сила направляется на выполнение одного-единственного желания.

– Только одного?! – Хейвен думала, что они все смогут загадать свои желания.

– Только одного, – подтвердил Ашерон. – Смертным королям нужен был способ заманить свои армии в Руины, поэтому они создали миф о том, что можно загадать множество желаний, но я лично читал древние скрижали, и закон Богини гласит, что лишь одно желание исполняется в обмен на разрушенное Проклятие, и не более того.

– А остальные не против, что ты загадаешь свое желание?

– Нет, конечно. Я их лидер и старший Солис. Это мое право.

Хейвен фыркнула от его высокомерия.

– Я что-то не так сказал?

– А что, если Я загадаю желание?

Ашерон провел большим пальцем по животу Хейвен, заставив ее затаить дыхание.

– Когда мы снимем Проклятие, твой принц получит свободу. Чего еще ты желаешь? Скажи мне, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы исполнить твои желания.

Мимолетный образ родителей – безликих силуэтов, какими она начала представлять их много лет назад, – промелькнул в сознании Хейвен. Если бы она могла найти их!

И все же, столько лет представляя их идеальными во всех отношениях, теперь в каком-то смысле она пришла в ужас от этой затеи.

– Я… ничего больше не хочу. Но что насчет остальных?

– Когда я перестану быть рабом короля, то попрошу свою мать снять проклятие с Рук и Сурай и дать Бьорну место при дворе.

– И она тебя послушает? – Хейвен попыталась представить себе Владыку Эффендира. В книге столетней давности был ее портрет, на котором Владыка восседала на троне в окружении свирепых Солнечных Королев. Теперь перед глазами возник облик суровой Владыки Солнца, еще более царственной и красивой, чем Ашерон, с нефритовыми глазами и суровыми, неулыбчивыми губами.

– Если мы снимем Проклятие, у нее не будет повода мне отказать. Кроме того, именно меня она хотела наказать больше остальных.

– Как может мать быть такой жестокой?

Мрачный смешок сорвался с его губ.

– Я – случайный сын от одного из ее бесчисленных придворных любовников. Если бы не выдающиеся способности, которые я проявил в раннем детстве, меня бы отослали со двора в какое-нибудь захудалое королевство вместе с другими незаконнорожденными, которых зачала моя мать. Но я никогда не смогу избежать клейма своего рождения и должен без конца доказывать свои способности.

– Даже собственной матери?

– Особенно ей. – Последнее слово прозвучало резко и холодно. – Как только король Ботелер потеряет надо мной власть, моя честь будет восстановлена, и мать будет вынуждена принять меня обратно. Пусть мое происхождение сомнительно, но моя магия более могущественна, чем у любого законного сына или дочери Владыки. Она может презирать меня, но не может отказать мне в месте при дворе.