Разреженный воздух

Вейл, мужик, говорю тебе – весь Вест-Энд, вплоть до «Врат Тарсиса», чертовски широко открыт для бизнеса. Он до странности этим воодушевлен, когда мы вечером поджидаем возле танцевального бара Берроуза троицу гроквиллских грегов, за которых обещали средних размеров награды. Такие парни, как мы, должны ловить момент и строить свою империю вместо того, чтобы заниматься подобным унылым дерьмом.

Этим унылым дерьмом мы платим за жилье. К тому же работа легкая.

Да, но задумайся об этом на минутку. Голос у него напряженный. Я искоса бросаю на Милтона любопытный взгляд. Вижу в его глазах блеск чего-то похожего на вдохновение. А может, это все просто уличные галогенки. Почему наша работа такая легкая? Потому что эти парни – прирожденные неудачники, придурки, как и все остальные. Как и 90 процентов здешнего населения. И остается еще десять, – те, кому приходится управлять всем этим стадом, и пока машина работает, а управленцам комфортно, на все остальное им наплевать. Посмотри на Аллауку – ей насрать, как именно мы достанем этих троих или в каком они будут состоянии, когда она их получит. Она просто хочет, чтобы проблема разрешилась, по документам все было четко, и никаких ночных вызовов.

Ракель Аллаука – тварь, мешок с ядом на ножках.

Назови мне хоть одного нормального чиновника из отдела СК. Вот к чему я клоню, Вейл. Здесь, наверху, на вещи смотрят так: пока есть результат, преступник – это просто синоним «быстрее, дешевле и меньше шума».

Так это в СК. А пойдешь против маршалов – как это сделал Карвальо, помнишь такого? – и будет уже совсем другая история.

Ах да, маршалы, блядь. Широкий взмах рукой. Остатки кофе выплескиваются из стаканчика, водянистая черная жидкость сверкает в свете галогенных фонарей и разбрызгивается по потрескавшемуся нанобетонному тротуару. Милтон бросает стакан следом. Они размазаны тонким слоем, приятель. Сколько их там, штук пятьдесят на весь Вест-Энд?

Но Карвальо они ухерачили только в путь.

Он стал беспечен. Жаден, стал слишком большого мнения о себе. Тон Декейтера смягчается, становится терпеливым и задумчивым. Дело в том, Вейл, что маршалы появляются только тогда, когда заваруха уже в самом разгаре. А вот если вообще не беспределить, они направятся куда-нибудь еще и убьют какого-то другого ушлепка».

Да, кажется, я слышал, как Аллаука говорила об этом на совещании пару месяцев назад.

Он пожимает плечами. Что ж, я всегда знал, что она – умница.

Она – сука.