Разоблачение Тисл Тейт

Следует пауза, и я собираю всю волю в кулак, чтобы не запрыгнуть на стойку и не попытаться расслышать, что говорит голос на том конце провода. Вместо этого я просто изучаю блестящий металлический логотип «Зенита» над нами: треугольник с глазом на вершине, а вокруг расходятся лучи света. Глаз смотрит прямо на меня. Оценивает.

Я сейчас так далека от какого-либо личного зенита.

После довольно продолжительной паузы охранник кладет трубку.

– Проходите. Этаж десять.

Эллиот знает, что я приехала, и не отсылает меня прочь.

Мы с Оливером заходим в лифт и, по-прежнему молча, преодолеваем десять этажей. Но я посматриваю на него украдкой и вижу, что он смотрит на меня. Потом он отворачивается, и я следую его примеру, и кажется, что он на меня вовсе не смотрел. Но на краткое мгновение, я могу поклясться, он выглядел таким же взволнованным, как и я сама.

Администратор на стойке поднимает взгляд, когда двери лифта открываются с негромким звоном, и сначала ее взгляд полон равнодушия, но потом ее глаза под толстыми очками формы «кошачий глаз» расширяются. От удивления она открывает рот.

– Тисл Тейт, – объявляет она, сложив красные губы, как будто собирается произнести звук «о».

– Хм… Да. Это я. А Эллиот? – начинаю спрашивать я, но закончить не успеваю, потому что он уже входит в холл через стеклянные двери. В светло-голубом костюме в тонкую полоску он выглядит безупречно.

– Тисл, – произносит он.

– Эллиот.

Он бросает быстрый взгляд на Оливера, потом снова на меня. Его лицо напряжено, челюсти ходят ходуном. Я не могу определить, в ярости ли он или просто взволнован тем, что черная овечка без предупреждения очутилась прямо перед ним.

– Мы можем поговорить? Всего несколько минут? – спрашиваю я, и голос мой куда более робок, чем мне хотелось бы.

Эллиот задумывается, и я морально готовлюсь развернуться и поехать домой.

– Конечно. Давай. Несколько минут.

Мы идем за ним следом, я низко опускаю голову, чтобы избежать чужих взглядов. Я чувствую, как все вокруг шепчутся, хотя ничего конкретного не слышу.

– Так чем я могу тебе помочь? – спрашивает Эллиот, закрывая за нами дверь.

Он ведет нас к двум креслам, после чего садится за письменный стол. Встает, снова садится.

– Ты знаешь, команда наших юристов пока не приняла решения. Мы оказались в таком положении впервые, приходится обдумывать много вариантов развития ситуации одновременно. Так что, если ты приехала, чтобы попросить нас не забирать обратно ваши авансы, то…

– Нет, – прерываю его я. – Я здесь не за этим. Я говорю совершенно честно: вы должны поступить так, как посчитаете справедливым. Мы заслуживаем любого наказания, на которое вы решитесь. То, что мы сделали… Наш поступок отвратителен и безнравственен, и мне очень жаль. Мне так стыдно, что словами не описать. Но сегодня я приехала сюда не поэтому. А потому что… Я сделала это. Я переработала многие главы, которые вы уже видели, а потом дописала последние две главы. я закончила книгу.

– Ты? Ты закончила книгу? – Губы Эллиота складываются в очень неприятную ухмылку.

– Да.

– Кто теперь в это поверит?

– Ну, вы же редактор, так что я уверена, что разницу в стиле вы заметите. Можете также позвонить сиделке моего отца. Она знает, что он ничем не занимался на прошедшей неделе, а я все время просидела взаперти в своей комнате. Оливер, – я киваю на него, и он едва заметно кивает, – и его сестра помогли мне придумать схему концовки, а потом я все закончила сама. Я записывала себя на камеру и проговаривала некоторые стадии этого процесса. – Вслух все это звучит довольно глупо, потому что, разумеется, мы с папой могли продумать и разыграть все как по нотам. Кто знает, что я на самом деле записывала на камеру? Но, полагаю, во мне все еще теплилась жалкая надежда, что люди все прочтут по моим глазам, услышат в моем голосе. Что-то неуловимое, но все же подлинное. – Я знаю, что, умоляя мне поверить, я требую слишком многого. И знаю, что скорее всего никакой третьей книги вообще не будет. Но… Мне необходимо было закончить ее самой. Чтобы узнать, что случилось с Мэриголд. Я не могла просто так навсегда оставить ее в подвешенном состоянии меж двух миров.

Если что и может его убедить, так это именно эти слова. Эллиот сам хочет знать, что с ней произойдет. Он отдал Мэриголд несколько лет своей жизни. В настоящий момент она для него более реальна, чем я сама.

Эллиот кивает.

– А Сьюзан уже прочла?

– Нет. Я решила, что бессмысленно беспокоить ее, пока я не узнаю вашу реакцию. Плюс она напугана этой ситуацией куда сильнее вас.

– Это, возможно, правда. У тебя все с собой? Эти страницы? – Эллиот качает головой, как будто сам не верит, что вообще спрашивает об этом.

Я киваю.

– У меня две копии. Это последние две главы, но еще у меня есть список изменений, которые я внесла в остальной текст. – Я тянусь к своей сумке с символикой «Лимонадных небес» и достаю две стопки бумаги. Я протягиваю одну Эллиоту. А потом поворачиваюсь к Оливеру. – Если хочешь, тоже можешь прочитать.

Он смотрит на бумагу в моих руках, обдумывая предложение.

– Хорошо, – наконец говорит он.